Усевшись на мягкий белый шар, – сидение, способное поднимать отдыхающего над землей и медленно парить вдоль берега или над водой, Сократ почесал переносицу, не совсем представляя, как же ему действовать дальше.

Сознание медленно возвращалось, гудящими волнами и толчками пульсировало оно, искрясь от боли. Анаис чувствовала, что лежит на чем-то прохладном, мягком… Проведя ладонью по покрывалу, она поняла, что это постель. Открыв глаза, она попыталась приподняться, не понимая, где находится.

– С возвращением, моя дорогая.

– Сократ, будешь с нами ужинать?

Толстяк оглянулся. Задумавшись, он успел отлететь почти к середине озера. На берегу стоял тот самый «корешок», о котором он рассказывал Анаис, – король Сатурна Аргон.

– Спасибо, не хочется.

Сократ развернул шар и вскоре приземлился рядом с Аргоном.

– Что тебя печалит, друг мой?

Король заглянул в пасмурное лицо Сократа проницательными янтарными глазами.

– Ведь нашел ее, понимаешь? Рядом был, потрогать мог, зачем не остался? Посидел бы с ней до утра, нет, договорились встретиться на другой день! Вот такой я, знаешь ли, встречальщик! Как я мог такую глупость сотворить? Нельзя было отпускать ее ни на шаг!

– Погоди терзаться, – король поманил рукой замерший неподалеку такой же белый шар и тот послушно подлетел к Аргону. – Ты уверен, что ее увели Дракула с Палачом?

– Думаю, да.

– Ты думаешь или уверен?

– Думаю, что уверен, – вздохнул Сократ. – Хотя выглядели они иначе, одеты были как люди, но внешний вид ничего не значит.

– Все равно остается хоть какая-то надежда, что это были не они, и Анаис сейчас не на Марсе.

– И где она в таком случае? – невесело усмехнулся Сократ.

– Мы обязательно ее найдем, я сделаю все возможное.

– Ты предупредил Ластению на всякий случай? Ну, что бы она по возможно разведала, что там и как во Дворце?

– Конечно, она постарается выяснить как можно больше. Прошу тебя, друг мой, идем ужинать, Олавия ждет.

– Хорошо, идем.

Сократ поднялся с шара и побрел рядом с высоким статным королем Сатурна к песчано-белому дворцовому ансамблю.

Вспыхнули светильники в изголовье, полился мягкий молочный свет. Патриций сидел в кресле у кровати, глаза его были серо-голубыми, спокойными и безмятежными, как вечернее море земное.

– Почему вы не отпустите меня? – голос Анаис прозвучал тихо и устало. – Ну, зачем я вам? Какой от меня прок?

– Что бы я ни сказал, – будет пустым звуком в сравнении с тем, что я чувствую. А чувства невозможно выразить словами. Где Глаз Идола?

– Я не отдам его ни вам, ни кому-либо другому. Понимаете? Не отдам.

– Да зачем же он тебе? Можешь объяснить?

– А вам?

– У меня с ним связано много воспоминаний.

– У меня теперь тоже.

– Анаис, мне тоже жаль, что так получилось с Алмоном…

– Да ну? – горько усмехнулась девушка.

– … ты даже не представляешь, насколько жаль. Но теперь уже ничего не изменить, хотя я с большим удовольствием поменял бы вас местами.

– Мне тоже жаль. Я бы не задумываясь поменялась с ним местами, не спрашивая вашего удовольствия. Вы попытались избавиться от меня, потеряв при этом единственного, кто был вам дорог. Видимо, наш ад передается по наследству.

– Ты любила его?

– Да.

– Как?

– Разве можно выразить словами любовь к Космосу? Вы можете выполнить мою просьбу?

– Какую?

– Позвольте мне немного побыть одной. А потом делайте все, что пожелаете.

Владыка встал и вышел из спальни, беззвучно притворив за собою дверь.

Аргон положил столовые приборы на тарелку, давая слугам понять, что ужин он закончил.

– Значит, Патриций выдворил тебя с Марса без права возвращения на планеты Сообщества? – уточнил он.