Ольга встретила Квасникова дружелюбно и по-простому, что сразу расположило купца к генеральше, титулом не кичилась и спросила с него залог в тридцать тысяч, каковые денежки Филипп Меркурьевич без зазрения и выложил. Причем, заметьте, добровольно. Да и как было не выложить, коли во время их сделки к генеральше фон Штайн пришли приложиться к ручке и по-свойски попить чайку два депутата Государственной думы. И Ольга Григорьевна приняла их в своем кабинете как старых и добрых друзей!

Дабы не мешать государственным мужам, Квасников откланялся и ушел, неся в душе радость от столь удачно проведенной операции (он думал, что генеральша потребует с него в качестве залога никак не менее пятидесяти тысяч рублей), договор о принятии его на службу управляющим сибирскими золотыми приисками с окладом четыреста пятьдесят рублей и оговоренными полутора процентами с добычи.

После Квасникова соискатели на должность управляющего сибирскими приисками повалили один за другим. Ольга Григорьевна со всеми кандидатами была проста в обращении, дружелюбна и лишь увеличивала сумму залога. И все соискатели уходили довольными, потирая руки и пряча во внутренних карманах договоры о принятии их на службу.

Последний, кто вышел из Ольгиного кабинета, сияя во всю ширь своих толстых щек, был некто Иван Казимирович Штуцер, не моргнув глазом выложивший залог в пятьдесят пять тысяч рублей. Подсчитав доход, который принесло лишь одно объявление о найме управляющего мифическими приисками, Ольга Григорьевна пришла в благоговейный трепет: триста тридцать тысяч рублей за один присест! «Коммерция» складывалась весьма удачно. Эдак, при желании, можно насобирать пару миллионов и жить припеваючи где-нибудь на Лазурном Берегу, оставив всяких профессоров и генералов прозябать в немытой России.

Задумано – сделано! И Ольга Григорьевна наняла петербуржца Коковцева, из мещан, дабы он поехал в Ниццу для покупки виллы с бассейном и непременно большим садом. Отдав залог в размере четырех тысяч рублей (фон Штайн не преминула и с него слупить залоговую сумму), Коковцев получил двести рублей «командировочных» и отправился за границу подыскивать нанимательнице заказанную недвижимость. Он был еще в дороге, когда Ольга Григорьевна принялась раздавать – под залог, естественно, – должности начальника лазарета, управляющего посреднической фирмой и директора картинной галереи, в которой она намеревалась выставлять «подлинных» Рубенса, Делакруа и Моне.

Денежки текли рекой!

Помимо шикарных нарядов и ужинов в ресторанах, Ольга Григорьевна прикупила себе по случаю карету знаменитого мастера Иоганна Иохима, тройку дорогущих рысаков-парадеров и спортивно-прогулочное авто «Олдсмобиль», отделанное красным деревом и серебром, научившись управлять автомобилем одной из первых женщин в России.

«Недовольные» появились не сразу.

Поначалу управляющие домами и фирмами, «принадлежащими» фон Штайн, терпеливо выжидали. Попробуй, сунься в особняк на Литейном проспекте, куда запросто заходят испить чайку сенаторы и члены Государственного совета, а иной раз заявляется и сам обер-прокурор Синода! Да еще осмелься попросить назад залог. Взашей вытолкают!

Именно так и поступили с «начальником» лазарета для сифилитических больных, стариком Цыбулько, который пришел как-то истребовать с Ольги Григорьевны свою залоговую сумму в пять тысяч рублей, – единственные деньги, что у него были. Возмущению генеральши не было предела, и слуги просто вышвырнули Цыбулько за порог. Опечаленный старик, оставшийся без накоплений, пришел домой, а вечером его хватил апоплексический удар, и вскорости он отдал Богу душу. Еще трое «начальников» сифилитического лазарета, принятых генеральшей на «вакантную» должность, узнав о случившемся с их товарищем по несчастью Цыбулько, смирились с утратой своих денег и дали себе зарок не попадаться более на подобного рода предложения.