Потом к стонам и кислому туману добавилась целая армия злых, что‑то постоянно шепчущих голосов. Казалось, они хором проклинают её, Сеамни, предрекая ей невиданные горести и муки. На дне души ожил и зашевелился страх – хотя Агата и была уверена, что после всего пережитого ничто испугать её не в силах.

Оказалось, что очень даже в силах.

Девушка остановилась. Бешено колотилось сердце, каждый его толчок болезненно отдавался в межреберье, как будто там, в груди, бился в слепом ужасе о прутья костяной клетки насмерть перепуганный зверёк.

«Нет. Я должна идти дальше! И я пойду».

…Виток, виток, ещё виток – ноги устали спускаться, и Агата боялась даже думать, как же она станет выбираться из этих глубин. Туман, по счастью, больше не сгущался; однако пришлось несколько раз останавливаться и мочить тряпку в стекавших со свода струйках – без этого дышать было совершенно невозможно.

…А потом лестница кончилась. Перед Агатой в тумане смутно виднелось устье широкого тоннеля.

Пошатываясь, она двинулась туда. Удары молота и глухие стоны слышались теперь совсем близко.

…В зале туман чуть рассеялся, хотя дышать легче не стало. Исполинский зал тянулся во всех направлениях, насколько мог окинуть взор. Рыже‑алые цепочки факелов уходили в бесконечность; в темноте смутно виднелись отблески огня на гладких, словно бы отполированных гранях, уходящих вверх, куда не мог дотянуться свет.

Агата вгляделась – впереди, шагах примерно в ста, из одной области мрака в другую тянулась цепочка странных созданий, частью смахивавших на зверей, частью – на людей. Двигались они странно, судорожными рывками, словно увечные или раненые. Да, впрочем, так оно и было – на теле каждого, неважно, зверином или человеческом, зияли страшные чёрные раны; Агате показалось, что кое‑где даже обнажились кости.

Длинная живая цепь ползла и ползла унылой чередой; в этом монотонном движении было нечто завораживающее. Агата невольно подалась вперёд, пытаясь рассмотреть подробности.

– Выпью, выпью, выпью… – вдруг раздалось глухое бормотание – где‑то там, далеко впереди. Послушное эхо исправно донесло до Агаты смягчённые и ослабленные отзвуки.

Она замерла. Неужели Хозяин Ливня?..

Сеамни попыталась повернуть назад – однако ноги не слушались. Они сами несли девушку вперёд, всё ближе и ближе к жуткой шеренге. Теперь уже стало видно, кто шагает в ней – упырь с напрочь сожжённым боком, кости черепа обнажены, одного глаза нет, вместо него – чёрная пустая дыра, крылатый вислюг, чешуя на боках и спине вся изъедена, словно его окунули в кислоту…

Кислоту? Ну конечно же, кислоту!

Агата замерла, поражённая своей догадкой. Тянувшаяся перед ней цепь была цепью жертв Смертного Ливня. Все, кого застигла и скосила широкая коса смерти и кто не попался на глаза Хозяину, шли теперь его мрачной подземной темницей, не то сами во плоти перенесённые в его замок, не то отражения их несчастных душ.

И цепочка эта шла навстречу самому Хозяину Ливня.

Обмерев, Агата шагала вдоль неё. Люди, чудища, Нелюдь – всё живое и хоть в малой степени разумное, застигнутое врасплох или под плохим укрытием, шагало теперь здесь, без малейшей искры разума в угасших глазах – конечно, у кого ещё оставались глаза.

Стараясь не смотреть на несчастных, Агата вновь почти бежала вдоль их казавшегося бесконечным ряда. По обе стороны возвышались какие‑то постаменты из гладкого чёрного камня, не простые постаменты – девушка чувствовала устремленные на неё алчные взоры, слышала шёпот бесчисленных губ «выпью, выпью, выпью тебя!..»