- Я так и думал, что у Генриха Алмазного очень умная дочь.

- Вот спасибо. То есть у нас типа брака по доверенности, что ли?

- Именно так.

- Ну а ты кто? – тоскливо спросила я.

- Иен. Иен Морозный.

- Да вы издеваетесь, что ли? – взвыла я. – Алмазная Лилия, Морозная Лилия, Холодная Лилия! Ещё что придумаете? И вообще, почему ты тоже – Иен?

- Это клановое имя, его дают первенцам у нас в роду.

- Супер.

- Ты, главное, не переживай, Лиля. Холодный – хороший цверг, справедливый.

- Не переживай? – взвизгнула я, сама понимая, что голос звучит противно. – Ты не понимаешь! Замуж за незнакомого мужика – это ужасно!

- Ну, за меня же ты пошла...

- На тебя я специально смотреть ходила... – отвела я глаза.

- В бане? – Иен ухмыльнулся. – О да! Когда я понял, что к чему, очень удивился.

- А ты понял, да?

- Потом только. По штуке для волос. У нас таких нет. Лиль, ты сильно расстроилась, да?

- Сильно.

Я села в вагонетке на сундук и уткнулась лицом в колени. Ну не получается у меня в этом мире жить! Не могу, не хочу! Всё не так! И дело даже не в элементарных удобствах! Просто цверги живут совсем другими моральными принципами. Для них честность и порядочность совсем не играют роли. И скромность. И доброта. И, наверное, любовь. Всё, что я считала важным в жизни, цверги цинично попирают.

Да, дома мне было несладко. Но там были подруги, была стабильная работа. Была надежда на лучшее. Здесь ничего этого нет.

Я хочу домой!

Большая рука Иена погладила меня по волосам, и я, наконец, разрыдалась. Как же мне страшно! Я еду неизвестно куда неизвестно к кому! Моему "мужу" на меня совершенно наплевать. Мама, единственный близкий человек, попросту забыла про меня. И я ничего, ничего не могу сделать! У меня даже иллюзию выбора отобрали.

- Маленькая, не надо плакать, – шептал Иен, прижимая меня к груди и осторожно покачиваясь. – Никто тебя не обидит.

- Это ты так думаешь, – всхлипнула я. – Мне страшно! Я никого там не знаю!

- Ты знаешь меня. Хочешь, я пообещаю, что буду твоим другом в Холодном Замке?

- Знаю я ваши гномьи обещания, – передернула плечами я. – Что не записано на бумаге и не заверено, то не действительно.

- Не ругайся, ну.

- Я вроде и не ругаюсь.

- Гном – слово неприличное. Унизительное.

- А, точно. Это же как афроамериканца нигером назвать.

- Я не знаю, о ком ты, но, наверное, да.

- А человека как унизительно обозвать? – на всякий случай спросила я. – Я же должна аргументы иметь.

- Да никак, наверное... у цвергов с фантазией не очень, мы можем ругаться всякими "молот тебе задницу" и "огрова харя", а что-то по-настоящему обидное придумать сложно. Ну разве что людей "человечками" назвать можно. А альвы слишком культурны и возвышенны, чтобы вовсе ругательства использовать.

- Ну ясно, с альвами я тоже не ужилась бы, – тоскливо вздохнула я. – А между прочим, я всегда по высоким тонким блондинам сохла. А вместо этого мне достался в мужья бородатый квадратный коротышка.

- Довольно точное описание Холодного, – совершенно серьёзно, но с лукавыми искорками в глазах согласился со мной Иен, а потом снова погладил меня по голове. – Лиля, хочешь, мы побратаемся? Станем как бы родственниками? Я стану тебе братом, ты мне сестрой. Есть у цвергов обряд.

- Ну уж нет, – горячо отказалась я, внезапно подумав, что, хотя цверги мне не нравятся, но именно на этого никогда как на брата не взгляну. – Хватит с меня родственников.

Иен обиженно засопел, и я обиженно засопела. Как-то неприятно мне почему-то стало, что он на меня как на сестру смотрит.

- И вообще я тебя в бане видела голым. И ты меня лапал. Братья так не делают.