Я забарабанила в дверь сначала костяшками пальцев, потом ключами, потом ногой - звонок у нас никогда не работал, да он и не нужен, если есть домофон.

- Ну чего долбишься? - недовольно сказала мама, открывая мне дверь. - Весь подъезд слышал!

Я с облегчением убедилась, что на вид она в полном порядке, даже лучше, чем обычно: при макияже и в нарядной блузке. Ой!

Вторым шоком стали ботинки. Мужские ботинки размера этак сорок пятого. По внешнему виду - байкерские, тяжёлые, с квадратным носом и мощным каблуком. Ой!

- Мам, у тебя свидание? - испуганным шепотом спросила я. - Мне надо погулять?

- Не выдумывай, Лилия, какие в моем возрасте свидания? - строго ответила мама. - И вообще, я бы позвонила, предупредила.

- У нас гости? - ничего не понимала я, скидывая туфли и засовывая ноги в пушистые розовые тапочки.

- Ага. Проходи на кухню.

Я и прошла. На нашей крошечной кухне на крошечном табурете за крошечным обеденным столом сидел массивный, словно шкаф, мужчина. С бородой. Нет, первое впечатление обманчиво. Это не шкаф. Скорее, комод. Потому что вширь и ввысь он примерно одинаковых габаритов.

Когда-то я спрашивала маму, кто был мой отец. Давно. Ещё в детстве. Она сказала - какая к черту разница, если его в нашей жизни нет? Ну, он красивый был. Обаятельный. Весёлый.

Что сказать: никакого обаяния и уж тем более веселья я В ЭТОМ не видела. Скорее, он был пугающим. И чёрный классический костюм на нем смотрелся нелепо, ему бы больше кольчуга подошла. И топор. Или молот. Что мама вообще в этом гноме нашла?

Потому что я как-то сразу поняла, откуда у меня маленький рост и плотное телосложение. В папу, чтоб его!

- Ну здравствуй, - холодно поприветствовала я блудного родителя. - Чего припёрся?

- Лиля! - придушенно ахнула мама за спиной.

- Что "Лиля"? Зачем ты вообще пустила ЭТО в наш дом?

- Генрих - твой отец!

- Я догадалась. Стоп, что? Какой к черту Генрих? Я Владимировна!

- Ну... Лилия Генриховна звучало как-то слишком пафосно, - растерянно ответила мама, вдруг потеряв всю уверенность. - Лилия Владимировна красивее. И потом, я не думала, что Генрих вообще нас когда-нибудь найдет!

- Как видишь, он проявил чудеса дедукции. Ты что, ему моего чая заварила? - я с возмущением принюхалась и заглянула в свою любимую большую чашку, которая теперь стояла перед ЭТИМ. - Как ты могла!

- Генрих любит чай...

- Мама!.. А хотя ладно. Разбирайся с ним без меня. Я пойду погуляю лучше.

- Стоять! - рявкнул ЭТОТ басом. - Сидеть!

Я вообще-то девушка порядочная и воспитанная, но сейчас, глядя в наглые серые глаза, членораздельно и громко произнесла, куда ему следует пойти. Да-да, именно туда, где побывала моя мать, когда мной забеременела. Да, матом.

- Лиля!

- И ты тоже... иди, - послать матом мать все же язык не поворачивался.

- Лиля, да послушай же! Генрих приехал за нами! Мы... будем жить с ним.

Я с искренним изумлением посмотрела на мать. Она что, свихнулась? Ей всего сорок восемь, рановато для маразма.

- Девочка...

- Слушай, папаша, ты не понял? - ух, Лиля разозлилась. - Тебе объяснить на пальцах, куда я тебя послала?

Он вдруг загоготал, хлопая огромной ладонью по столу, который жалобно затрещал, и осклабился.

- Моя девочка, никаких сомнений! Алла, выйди.

Мама быстро закивала и исчезла, предательница. Я скрестила руки на груди, оперлась спиной на косяк двери и выжидающе на него уставилась. Ну давай, поведай мне душещипательную байку, как ты годами нас искал и наконец нашёл.

- Лилия, ты мой единственный ребёнок, - пробасил "гном".

- Допустим.

- Других у меня не будет. Все, отгулялся.