Что ж. Сын Михаила уже взрослый мальчик. А мне не стоило забывать об основных делах. Надежда встретит и проводит в комнату, если он всё же явится. Если нет – пусть Лукас ведёт с ним воспитательные беседы.

Работать совершенно не тянуло. А вот расслабиться в спа и распланировать следующий день – хорошее завершение выходного, но продуктивного дня. Дав указания Надежде и представителю ивент-агентства, я спустилась к парковке. Привычно нажала кнопку. Ворота открыли даже раньше, чем успела приблизиться к автомобилю - отметила мимоходом, поежившись от оглушительного рёва мотоцикла за забором.

Как оказалось, призрачный гонщик не собирался проезжать мимо. И это был вовсе не «Харлей Дэвидсон» Вэл, да его я бы узнала по характерному рёву и иной, более дерзкой манере езды.

Инстинкты сработали быстрее, чем вопросы, кто это, собственно, такой и что ему надо. Я не носила с собой пистолет, исключая «беретту» в бардачке «Порше». Но за последние десять лет в моих руках даже ключи становились эффективным средством обороны.

Чёрный «Кавасаки ниндзя» взрезал колесами настил мраморной крошки у газона, подняв в воздух веер каменных брызг. С глухим стуком они отрикошетили от капота и лобового стекла автомобиля, ногу оцарапало острой шрапнелью. Я поспешила укрыться за стволом сосны, параллельно с этим раскидывая веером связку ключей и зажимая между пальцами. Мне уже приходилось драться подобным девайсом, и я прекрасно знала об его эффективности.

Седок черного мотоцикла стянул шлем, потрясённо оглядываясь по сторонам. Молодой парень в чёрной косухе и джинсах. Хоть я и была готова к нападению, это не помешало мне рассмотреть его как следует.

Единственного сына Михаила, своего пасынка, я видела разве что на фотографиях. На них Денис Милевский не произвёл на меня ровным счетом никакого впечатления: погружённый в себя, замкнутый, неброско одетый, часто прячущий глаза за стёклами тёмных очков. Сейчас же, глядя в тёмные, явно не Мишкины глаза молодого дерзкого Дениса, я ощутила, как сердце будто на миг остановилось.

Остановилось – и тут же сорвалось в галоп, стоило поймать всего лишь один взгляд. Словно точечный залп крепкого горького кофе без сахара, надменный, дерзкий, насмешливый. Неприятие и презрение в нереально глубоких, колдовских глазах Дениса Милевского граничило с любопытством и проблесками тревоги.

Узнал ли он меня? О, сомневаться не приходилось. Этот золотой мальчишка мог бойкотировать свадьбу отца, бросать трубку, когда на звонок отвечаю я, завуалированно поливать грязью. Но вместе с тем пристально следить за каждым моим шагом. Или за теми шагами, что я позволяла видеть другим.

– Классные ключи. Как маникюр у Росомахи, – убедившись, что я не пострадала, Денис презрительно скривил губы. – Собиралась расписать меня, аки беличьими кистями... мама?

Высокий и грациозный, словно молодое дерзкое животное семейства кошачьих, Денис Милевский крутанул шлем на пальцах и повесил на рычаг байка. Затем, словно насмехаясь, медленно повёл молнию косухи вниз, поиграв бровями и пошло облизав губы.

Я прекрасно понимала, какую цель преследует мой пасынок. Рассмеялась бы в это картинно красивое лицо, если бы не ускорившийся пульс и уже знакомая вибрация во всём теле. Последнее ошеломило меня настолько, что я отбросила маску радушной хозяйки, желая одного – перейти в нападение и поставить на место дерзкого сопляка.

– Здравствуй, сыночек, – ох, знал бы бесхребетный мажор, не державший в своих красивых руках ничего тяжелее кисти, как часто подобный тон вызывал дрожь и холодный пот у моих оппонентов. – Досадно видеть, что ты заблудился в аэропорту. Но поскольку ты нашёл дом отца без помощи моих фей, пожалуй, стоит разрешить тебе приходить домой позже десяти.