Вiзьму коромысло…
Вiзьму я коромысло,
Пiду до криницi,
Принесу до хати
Холодної водицi.
«А плечам не тяжко?»
Питають мене друзi.
«Нi, менi ж не важко,
Для хворої матусi?»
Мати на кроватi,
Хвора и слабенька.
Менi ж восiм рокiв,
Я вже чималенька!
Вип′е мама кухоль,
I їй легче стане,
А в мене надiя,
На нiженьки встане.
Джерельна водичка,
Подарунок Бога,
А цi два цеберка,
Моя допомога.
Щоб матуся встала,
Пою її водою,
Бо, якщо не стане,
Я ж буду сиротою.
Ваньки-встаньки
Прискорбие с тоской, упадок сил,
Всё вместе перемешанное с болью.
Ведь то, что ты усердно так сложил,
Разрушено ворчаньем недовольных.
Сердце стучит: «Ну, кажется, капец»,
Но разум всё твердит тебе: «Пустое.
Твоим задумкам, делу – не конец,
Тебе начать по новой ещё стоит».
Уж, кажется, физически нет сил,
В который раз душа запричитала.
А Ванька-встанька тихо попросил:
«Давай, начни разок ещё. Сначала».
Благим делам благоволит рассвет,
Так просто крах идеи не наступит.
И пусть порой меняет время цвет,
Ты извернёшься сам, если не глупый.
Чёрт с ним. Раз регулярно предают,
Забывчиво обходят благодарность.
И Ваньки-встаньки, битые, встают,
Прощая ренегатов, как ни странно.
Мы пожелаем всем тем, кто сдают,
Всего-всего, естественно, в кавычках.
Пусть среди бед изменщики снуют,
Свои надежды обратив в привычки.
Дед
От зари и до зари дед гнул хребтину на Урале,
Но сказали, что кулак, – и корову отобрали.
Вот в колхозе лучше жизнь! Трактора уже видали?
Не хотел, но надо жить, и его пинком загнали.
Вдруг война. К передовой воевать его призвали.
Где он с парою гнедых снаряды пушкам доставляли.
Только долго не пришлось, деду пули помешали.
Домой его: «Давай лечись!» – после боя отослали.
Снова труд на благо всех, трудодни его считали.
Сытой жизни фарт, успех – дети его не видали.
Растил, строил, тянул жилы, сам себя состарил.
Верил очень в коммунизм – должен, обещали!
Не случилась та мечта, коммунизма не дождались.
Говорили, в том причины, что мы тяжко воевали.
Всё сошлось бы на Руси, если б меньше воровали.
Дед сказал: «А жизнь ушла, как струну порвали…»
Мордочки и лица
На файлах фотки посвежей:
Собачки, кошки, птицы.
Всё чаще мордочки зверей,
Всё реже людей лица.
Как будто отторгает рост,
Вес, взгляд, который злится.
Нас умиляют лапки, хвост,
Вот к лицам мы с ехидцей.
Что Богом создано – влечёт.
В природу не влюбиться?!
Лицо на сайте промелькнёт,
Губы, грудь, ресницы.
Бомонд с холодной красотой
Никчёмности, халдеи,
Хвостатым проиграли бой
За то, кто нам милее.
Калейдоскоп текущих дней,
Дань интернету, скуке.
Всё реже любим мы людей
И жмём друг другу руки.
Футбольный марафон
Судьи свисток, и наконец-то я на поле.
Мой номер семь, фамилия Григорьев.
А тренер молвил: «Счастье там и горе,
Но даден шанс на поле стать героем».
В атаку прём мы и защиту разбиваем.
В ворота бью, но в штангу попадаю,
А мяч смеётся, в правый угол улетая,
Фанатов свист: мол, просто так гуляю.
Вновь стадион ревёт, ведь снова аут.
Судья ввёл мяч в игру – имеет право.
Сыграл бы головой – попал в ворота,
Но риски есть стать от удара идиотом.
Закончен первый тайм – мы отдыхаем.
Свист, улюлюканье – и так переживаю.
Трибунам нужен гол. Я это понимаю,
Не знают ведь: не мы голы решаем.
Я лишь игрок, судья тут всё хлопочет.
Решает он, кому удача, между прочим.
Он дёргает за ноги нитью прочной,
Но я забил свои мячи в ворота – точно.
Не слыл я, в общем, докою в футболе,
До сорока по марафонам я, не более.
В запасе сидя, буду, травмы потирая,
Как был я левый крайний, вспоминая.
Будто в футбол, мы эту жизнь играем,
Или в ворота, или в штанги попадаем.
Кто неудачник, а кому к удаче свечи,
И только травмы в конце матча лечим.