У каждого человека, как известно, есть своё место (город или посёлок), где он родился. То есть у каждого человека есть свой «Назарет» (как известно, Иисус Христос был родом из Назарета).

В свои двадцать пять лет Иван был чист Душой и телом и, когда после учёбы в университете и небольшой работы в обсерватории он вернулся в родной город, понял, что сам он нисколько не изменился, так и остался Ваней из Назарета.

Единственное, что переменилось в нём, так это границы мировоззрения – они расширились, а сами мировоззрение и мироощущение приобрели некую философскую окраску. Другими словами, он постепенно превратился в Ивана Изназаретова, а был всего лишь Ваня из Назарета.

Читатели! Вы, вероятно, обратили внимание на то, что слово Душа автор пишет с большой буквы. Это не ошибка, а сознательный ход мысли. Пояснения этому автор даст во второй части романа. Почему? Потому что хочет сохранить интригу повествования.

Вечерами, совершая прогулки по родной местности, Иван не узнавал её. С одной стороны, это был тот же город – город его детства, а с другой стороны, это был уже совершенно другой, чужой для него город.

Отчуждённость от праздных однокурсников, молодёжных тусовок Иван начал испытывать ещё в студенческие годы. Ему не нравились, например, дискотеки, где обязательным атрибутом был запредельный шум музыкальных ритмов, в особенности ударных инструментов. Во время танца разговаривать с партнёром бесполезно: человек не слышал самого себя, не то чтобы кого-то. При этом лазерные спецэффекты иногда так сильно и резко били по глазам в такт стодецибельной музыке, что все присутствующие на некоторое время глохли и слепли. Они и так были слепыми и глухими, как недельные котята, но грохот музыки и световые эффекты в десять раз усиливали их проблемы. И это лишь малость того, что хотелось бы сказать. В антрактах между музыкальными произведениями за буфетными столиками рекой лились вино, водка, пиво, джин-тоник, ром-кола, лонгер и другие напитки.

Вдобавок ко всему это действо утопало в сизом сигаретном дыму. Курили все: и юноши, и девушки; и кто уже выпил горячительного или энергетического напитка, и тот, кто ещё только собирался это сделать; и музыканты, и танцоры; и администрация заведения, и охрана. Если у кого-то в руке не было сигареты, то это ещё не означало, что он не курит. Это значило, что человек либо ещё не закурил, либо уже докурил и выбросил окурок. Каждый из курящих хотел показать соседям по кайфу, что лично у него сигареты дороже, тоньше и ароматнее. И вообще для наблюдателя со стороны, каковым являлся Иван на подобных мероприятиях (потому-то он и прекратил их посещать), казалось, что мир перевернулся. То, что раньше было верхом совершенства: здоровый образ жизни, спорт, один половой партнёр, стремление к познанию внешнего мира и своего внутреннего «я» – теперь было ничем. Теперь это всё называлось одним вонючим словом – отстой. А если ты не куришь, не пьёшь, не интересуешься девчонками и ни разу не пробовал наркотики, то ты лох и чмо, с которым не о чем говорить.

Конечно, сказать, что Иван Изназаретов был ангел во плоти, значило бы кривить душой перед читателями. И это в высшей степени было бы несправедливо по отношению к другим героям нашего романа, поэтому мы постараемся быть максимально объективными и беспристрастными.

Ваня, конечно же, знает вкус пива и сигарет. Он также знает, что от водочки на следующий день болит голова и дурно пахнет изо рта. С этими вкусовыми «прелестями» Иван познакомился ещё на первом курсе университета, когда жил в общежитии. Со стыдом и смехом он всегда вспоминал свой первый сексуальный опыт, когда в жарких объятиях подруги он вместо ответного поцелуя громко икнул и обдал лицо и грудь партнёрши рвотными массами. Потом отполз на чистую сторону кровати и захрапел сном праведника, свернувшись калачиком то ли от холода (всё-таки человек был голый), то ли сработал внутриутробный инстинкт самосохранения (подсознательно он приготовился к тому, что его после всего того, что он сделал и не сделал, будут бить по лицу, печени и гениталиям). Но никто его не бил, и даже не собирался. Подружка просто сфотографировала его на мобильный телефон в скотско-обнажённом виде и, шантажируя распространением на факультете, сбила с импотентного плейбоя сто долларов; а затем удалила его из памяти мобильника, и, наверное, своей тоже. Но стадию взросления прошёл не только Иван. Все коллеги-студенты, так же, как и Ваня, почувствовав запах самостоятельной взрослой жизни, почему-то решили, что «взрослость» – это прежде всего бесконтрольное потребление спиртного и сигарет и сплошное прелюбодеяние. Кто-то быстро переболел этой «юношеской болезнью», как, например, Иван, а кто-то всю жизнь так и мается в поисках призрачного кайфа, не получив достаточного иммунитета в молодости.