– Радио, радио, что все меня так называют? Я любознательный, всем помогать люблю…

– Ты приставучий и балабол. Всё трещишь и трещишь, остановки нет.

– Зря вы так, тётя утка, я со всем сердцем, а вы…

Он развернулся и отплыл обратно к выдре Поле. Они засобирались уходить.

– Зря вы так, зря, он же помочь хотел. Нельзя, так нельзя, добрее надо быть. Вот у нас тоже кот Стёпка разбойничал, да вот, посмотрите, лежит спокойно, на солнышке греется. А разбойничал-то, разбойничал, ужас что вытворял, так медведь Прохор его враз перевоспитал…

– У вас, я смотрю, тоже разговорчивые попадаются? – спросила Кря-кря у медведя.

– Да, и у нас в лесу веселье полным ходом. Позовите ребят: возможно, их помощь понадобится.

Утка прокрякала:

– Толя, Поля, плывите к нам, не обижайтесь на меня. Я не со зла, просто не стоит быть такими навязчивыми, это очень утомляет и не всегда к месту.

Енот Толя с выдрой Полей засмущались:

– А что, мы такие приставучие? Мы же помочь всегда хотим, вот и ищем, кому бы помощь оказать. Мы не знали, что так нельзя делать. Мы исправимся.

– Эй, водоплавающие, долго ещё будете мокнуть? – проснулся кот Стёпка. – Вылезайте.

– Давайте правда поднимемся на берег, обсохнем, – сказал бобёр, – а то уже на солнышке погреться хочется, да и разговор удобнее вести на суше.

Все вылезли на берег и стали не спеша вести разговор. Обсуждение происходило бурно. Мелькали то лапы, то крылья, то хвост Стёпки прыгал вверх-вниз. Уже солнце за горизонт опустилось, а дискуссия всё продолжалась бы, если бы не пробегавший мимо них зайчонок, врезавшийся прямо в бок медведю.

– Стой, косой, куда несёшься?

– Ах-ах-ах, ой-ой-ой, уй-уй-уй, помогите, спасите.

– От кого тебя спасти надо?

– Ой, дайте отдышаться, сейчас всё скажу.

Заяц присел на задние лапки, а передние сложил на груди. Было видно, как бьётся его маленькое сердечко. Оно трепетало, словно в его небольшой груди находились крошечные зайчатки, стучавшие изнутри.

– Ох-ох-ох, как страшно, загнал, зубастый, ох и устал же я. – Он смахнул дрожащей лапкой капельки пота, упавшие на его испуганные глазки.

– Кто же тебя так напугал и кто посмел обидеть тебя, малыш?

Медведь прижал зайчонка и обвёл взглядом поляну. Возле дальней берёзки мелькнул чёрно-серый хвост. Прохор повернул зайчонка в сторону берёзы и спросил:

– Он?

Зайка кивнул и, дрожа, словно листик на ветру, обвёл взглядом остальных спорщиков, собравшихся на поляне.

– Та-а-ак, та-а-ак, – произнёс медведь, – начинаем операцию «Захват». Ты, зайчонок, бежишь вон до той кривой берёзы, а мы обходим сторонами по бокам. И когда серый побежит за тобой, мы его, окружив, схватим. Возьмём в тиски. Усёк?

Заяц, улыбаясь, кивнул.

Все сделали вид, что продолжили спор, а зайка поскакал к вышеуказанной берёзе. Тут же мелькнул в кустах серый огрызок хвоста. Это зубастый волк бросился в погоню.

Все тоже рассыпались по поляне, стали обходить, как сказал медведь Прохор. Вот уже догоняет зайчишку серый волк, вот и пасть раскрыл, чтобы наверняка схватить слишком вёрткого зайца, но… что-то больно-пребольно ударило его прямо в лоб, потом ещё и ещё. Что это? А это белка Лариска быстрее всех по деревьям поскакала и вела обстрел шишками, благо у неё с собой всегда был запас.

– Вот тебе, чудище лесное, вот тебе, злодей зубастый! Будешь маленьких обижать? Будешь слабых по лесу гонять?

Тут и остальные подбежали, все окружили волка, оттеснив зайку подальше. Начали ругать серого кто во что горазд. Волчок пригнулся к земле и закрыл голову лапами. Все стихли и в недоумении посмотрели друг на друга. Что это он? Тут раздалось тихое поскуливание, перешедшее в рыдания. Волк плачет?!