– Проклятый лес, проклятая погода, – зло бросил эльф, потирая ладонью горло. – Проклятый целиком аллод.

– Не мешай ему, – буркнул гибберлинг, доставая из мешка короткий меч, все еще вложенный в деревянные ножны, обтянутые светлой кожей. – Он распевается.

– Распевается? – удивился охотник. – Он что, певец?

Эльф замер, медленно обернулся к Гордею и медленно, тяжелым взглядом, смерил юношу с головы до ног.

– Я не певец, – веско произнес он. – Я бард.

– Бард! – с облегчением выдохнул охотник. – Ну конечно, бард!

Теперь все стало на свои места! Ну конечно, как он мог сразу этого не понять! Эльф – бард-чаропевец. Тот самый, из старых историй, что рассказывают старики у вечернего костра. Барды наделены особой магией, магией голоса. Своим пением они могут и врагов крушить, и раны лечить, и полки за собой в бой вести.

Напряжение, что сковывало Гордея все это время, схлынуло. Он улыбнулся, широко и радостно, от того, что сердце его пело. Вот это приключение!

– Ну, тогда это другое дело! – пылко сказал он. – Ты же бард! Ты всех этих разбойников в клочья порвешь!

– Нет, – сухо ответил Винсент и нахмурился.

– Как это нет, – опешил Гордей. – Ты же бард!

– А ты охотник, – бросил эльф. – Вон заяц под кустом, убей его. Быстро. Сейчас.

Гордей в растерянности оглянулся – никакого зайца под кустом, конечно, не было.

– Ну, что ты медлишь, – рявкнул эльф. – Что тебе нужно для этого, охотник?

– Лук, – медленно отозвался охотник. – Ну, стрела…

– Нет у тебя лука, нет стрелы, – отрезал эльф. – Голые руки. Быстро убей зайца!

– Так не получится, – запротестовал Гордей, – как же без лука! Камнем разве что кинуть. Или ловушку поставить.

– Можно и так, – внезапно согласился Винсент. – Но это не совсем то, да? Без лука-то?

– Конечно, – согласился молодой охотник, еще не пришедший в себя от напора эльфа.

– Вот и у меня нет лука, – с тоской произнес Винсент. – Мне бы лютню мою, палисандровую. Или жезл брата, из тиса. Хотя бы зачарованный клинок из последней кузни, ну хоть что-то.

– А без этого никак? – с опаской спросил Гордей. – Не получится?

– Получится, – сухо отозвался эльф. – Примерно как у тебя с голыми руками на зайца.

– А идут на нас не зайцы, – подвел итог Эрик, подходя ближе. – Давайте уже, берите что есть.

Он молча протянул эльфу короткий бандитский клинок. Винсент с мрачным видом принял его, вытащил из ножен, вогнал обратно. Если в лапах гибберлинга эта железяка и впрямь напоминал меч, то в длинных руках эльфа она казалась ножом.

Гордей невольно коснулся своего охотничьего ножа на поясе.

– У меня только пара стрел, – с тоской сказал он. – Да я и не уверен, что они пробьют кожаный доспех тех воинов.

– Воины – не твоя забота, – буркнул гибберлинг, крутя в лапах кинжал, добытый из того же мешка с добычей. – Займешься лучниками.

– Я? – поразился Гордей. – Но я же не умею… Я не воин…

– Жить хочешь? – веско спросил Эрик, взмахнув кинжалом, что в его лапах выглядел мечом.

– Я понял, – отозвался охотник. – Я не дурак. Но я не знаю, как надо воевать.

– Зато я знаю, – отозвался гибберлинг. – Винсент, иди сюда! Хватит хныкать над этой железякой! Давай, подключай мозги.

Подняв голову с прижатыми ушами, Эрик ободряюще глянул в лицо молодому охотнику и добродушно похлопал его по бедру.

– Не дрейф, дылда. Просто слушай и запоминай.

Гордей чуть наклонился к странному рыжему созданию, и, стараясь отринуть дурные предчувствия, приготовился слушать.

Притаившись за широким стволом старого дуба, Гордей медленно дышал через нос, как учил отец, стараясь выровнять дыхание. Он волновался. Очень волновался. Время тянулось медленно, как обоз по топкой дороге, и охотнику казалось, что здесь, в своем убежище, он провел уже не меньше часа. На самом деле прошла едва четверть, но все это время, что Гордей провел в засаде, его нервы натягивались, как тетива на луке.