Непроизвольно стискиваю кулаки и распрямляю плечи, готовая защищаться, если понадобится. В конце концов, что они мне сделают? Покусают? Убьют? Это пройденные этапы.

Серая приближается, и когда нас разделяет не более метра, я произношу предупреждающим тоном:

– Не подходи!

Тварь замирает, вперив в меня взгляд темно-серых под стать телу глаз, и слегка склоняет голову набок. Несколько бесконечно долгих секунд рассматриваем друг друга. Почему-то у меня складывается ощущение, что серая понимает, о чем я говорю. Возможно, все дело в том, что в прошлой жизни она была не самым глупым представителем человечества.

Наваждение проходит в тот же момент, когда серая по-звериному дергает головой и в два шага стремительно преодолевает разделяющее нас расстояние.

Заставляю себя оставаться на месте и с уверенностью, которой на самом деле не испытываю, встретить бешеный взгляд твари.

Она склоняется к самому моему лицу и скалит острые зубы, обдавая меня смрадным дыханием, а затем делает глубокий вдох, втягивая носом мой запах. Впервые за все время с момента пробуждения чувствую себя некомфортно в своей вынужденной наготе, и мне это не нравится.

Обнюхав меня, серая оборачивается и глухо рычит. Этот звук эхом прокатывается по моему телу.

Готовлюсь к чему угодно, от одиночного до всеобщего нападения с последующими множественными укусами и смертью, но не к тому, что после ответного рычания своих собратьев преграждающая мне путь серая просто отступит в сторону.

На некоторое время теряюсь, не понимая, как поступить. Что это значит? Меня отпускают? Мельком оглядываюсь туда, откуда пришла. Коридор стал значительно темнее, а это значит только одно – эффект от восстановления почти исчез. Как вовремя, черт возьми!

У меня нет выхода, кроме как пройти мимо собравшихся здесь тварей и подняться по обломкам стены к пролому в потолке. Не посчитают ли твари это вторжением на их территорию? Хотя какая разница, выбора-то все равно нет.

Делаю один осторожный шаг, затем второй и третий. Твари внимательно наблюдают за каждым моим движением, но попыток остановить не предпринимают, как и не выказывают агрессии, отчего я начинаю чувствовать себя чуточку увереннее. Целеустремленно шагаю к выходу, не забывая поглядывать по сторонам. Поведение серых этого вида для меня странное, ведь раньше со мной ничего подобного не происходило. Твари либо не обращали на меня внимания, либо пытались отомстить за то, что я их когда-то убила.

Беспрепятственно добираюсь до груды обломков и осматриваю их. Забираться по ним не кажется чем-то безопасным, но ведь до меня это делали и не раз. Некоторые из присутствующих серых выглядят гораздо крупнее меня.

В последний раз обернувшись и обнаружив на себе неотрывное пристальное внимание, ступаю на первый выступ. К моему удивлению, конструкция оказывается достаточно устойчивой, и я в считанные минуты выбираюсь из помещения с тварями в подвал, также заваленный обломками стен и потолка. Запрокидываю голову и оглядываю открывшееся пространство – небо и разрушения. Теперь не возникает никакого сомнения в том, что я оказалась в южной части тюрьмы. Об этом месте говорил Ксандер, когда рассказывал, что юг пострадал от взрыва, послужившего началом конца. Часть здания не менее десяти метров шириной просто отсутствует, отовсюду торчат куски арматуры и какие-то провода.

Трачу еще несколько минут, чтобы выбраться из подвала на первый этаж. С этого ракурса все выглядит гораздо плачевнее. Отступаю в сторону, чтобы пропустить группу тварей, пересекающих границу пепельного очага и Бастиона. Смотрю сначала вправо, затем влево, решая, куда пойти.