А те, кто жил на земле, были всегда готовы – рады! – поддерживать последний небесный город. Залем символизировал вершину человеческих достижений, которой оно, возможно, однажды сумеет достичь вновь.

Но до той поры между землей и летучим городом не могло существовать никакого сообщения. Технологии воздухоплавания оказались утрачены. К тому же это позволяло сохранять стабильность обоих поселений. С этим все должны были согласиться – выгоднее объединиться под властью одного правителя. А лучшим единовластным правителем Залема и наземного сообщества, которое со временем стало называться Айрон сити, мог стать тот, кто способен был в буквальном смысле надсматривать за ними сверху. Эти обязанности взял на себя глава Залема, назначив нескольких избранных представителей на земле.

Глава жил очень долго, его возраст показался бы большинству людей невероятным, невообразимым. Он был слишком стар, чтобы приходить в восторг от одной только возможности владычествовать надо всем в небе и на земле. Власть скучна, если не доставляет удовольствия. Долгая жизнь сделала его экспертом по части удовольствий, и он знал, что не найдет их, оставаясь простым надзирателем. Он должен был оставаться Наблюдателем in situ, без необходимости покидать уют летучего города.

Так Ад стал интерактивным аттракционом, а нога Наблюдателя ни разу не ступала на землю.

Что до истории – то она утратила значение. Важным было то, что случилось вчера, позавчера или неделю назад. История закончилась. Ну, случилась какая-то Великая Война против Врага. Ну и что? Никто не помнил, кто и зачем сражался в этой Войне. Она закончилась триста лет назад. Пора бы выкинуть ее из головы.

– Хорошо, Сарита, расслабься на минутку, – обратился бледный худой мужчина к пациентке на смотровом столе. Тело женщины средних лет, с добродушным круглым лицом в нимбе черных с сединой кудряшек, заканчивалось ключицами. Ниже не осталось ничего – по крайней мере из того, что было дано ей с рождения. Пациентка была одним из прошедших процедуру Полной Замены киборгов, которые регулярно обращались в клинику. Женщина решилась на ПЗ в достаточно юном возрасте. Без сомнения, кто-то на Заводе заверил ее, что именно так можно преуспеть. Как будто на Заводе кому-то и вправду когда-нибудь удалось преуспеть.

В тот момент он уложил руку женщины на упоре так, что она лежала под прямым углом к телу, кистью на подносе. Тело, на которое она променяла собственное, надежно служило ей много лет, но наверняка не так долго, как ей было обещано. Последнюю пару месяцев Сарита заглядывала в клинику по крайней мере раз в неделю для заметы той или иной детали. В Айрон сити она была не единственным киборгом, страдавшим от последствий некачественной работы. Бледный мужчина помогал этим людям с тех пор, как попал в Айрон сити.

Тогда клиника была семейным делом. Теперь у него больше не было семьи, и все труднее было отстраняться от безрадостных реалий жизни в Айрон сити – не только во время ежедневных приемов в клинике, но и в другой, ночной, работе.

– Ну что, удобно? – спросил он пациентку. – Отлично. Теперь мне надо, чтобы ты подумала о своей правой руке.

– Которой? – спросила женщина.

Сидевший в другом конце комнаты в переделанном зубоврачебном кресле мальчишка расхохотался. Мужчина уже и позабыл о нем. Повернувшись, он нетерпеливым жестом велел тому умолкнуть, хотя и сам не удержался от смешка.

– Насколько мне известно, Сарита, она у тебя всего одна.

– Да, но… – женщина поморщилась. – Просто сначала я подумала о своей старой, живой руке. А не настоящей.