6 июля [1909 г.]
Еду завтра в Москву.
Незадачная я все-таки…
Что-нибудь да должно случиться.
Каждое лето так.
Боюсь, что до августа останется скверный лоб.
Господи, за что все это?
Прости меня.
Сегодня мне [плохо. – вымарано]. День целый было хорошо, а сейчас грустно…
Все идет прахом.
Осенний вечер…
Серое небо, и деревья шумят. Все летит… Ничего не удается.
8 июля [1909 г.]
5 часов вечера.
Слава богу, все пустяки. Через 2 недели, говорит доктор, – пройдет.
И хорошо было в Москве, и, с другой стороны, как-то грустно. Скоро-скоро конец. Один месяц.
Проходила родными местами, многое-многое вспоминала, многому улыбалась. В вагоне ехала с Ирицкой431.
Завидовала ее бодрому, энергичному виду, ее полной, как мне кажется, жизни, ее успехам.
Живет молодо, свободно, радостно.
А мы…
Боже мой, что же это. – Я начинаю не любить наш театр. Тот театр, который меня воспитывает, учит, который как родную взял меня под свою крышу.
Господи… Нет, это все от себя.
Мне нигде не будет [вполне. – вымарано] хорошо… Всегда будут в душе пустые уголки…
Вот опять мне кажется, что я не люблю Вас.
Мало думаю о нем все это время.
Мало вспоминаю.
Пусть Бог благословит его. Пусть будет ему хорошо.
Мне думается опять, что больше [тут самолюбие. – вымарано].
Вас. прав, я тщеславна, [душа моя. – вымарано] хочет успехов, блестящей жизни, поклонений…
Я все хочу покорить себе…
Кто знает, быть может, и в моей любви к театру больше всего этой жажды стать выше людей, быть чем-то, не затеряться в толпе.
Я перестаю понимать себя.