Обидно, просто чертовски обидно. Я не первый год вскрываю ларцы, поэтому предельно осторожен – перед процедурой я всегда надеваю перчатки, непроницаемый дождевик, слежу, чтобы и волос не коснулся ларца. На чем я мог проколоться? Я сжал руками виски столь сильно, что послышался хруст, а кровь зашумела в ушах. Так… кажется, еще до начала второй процедуры, не совсем отойдя от тяжелой медитации, я инстинктивно поцеловал поверхность ларца в гараже, не осознавая того, что делаю. Подняв ладонь, я больно ударил себя по щеке – о, как же запоздало это справедливое наказание! Естественно, когда помраченное медитацией сознание полностью вернулось ко мне, я и думать забыл про свой поступок. Что я наделал? Из-за ерунды, бывает, срываются великие планы, рушатся империи, гибнут мировые гении. Как там сказано в старом детском стишке:
Ненависть вспыхнула с новой силой – я отшвырнул ногой валяющийся на полу австрийский кинжал, покрытый рыжей коркой. Нет уж, ничего подобного. В моей кузнице до черта гвоздей, и я не дам себя уничтожить лишь потому, что какая-то немецкая блядь поймала меня на случайном проколе. Я присел на табуретку, постепенно успокаиваясь, – грудь ходила ходуном от хриплого дыхания. Ничего, у меня достаточно времени. Полиция не успеет выйти на мой след: им всегда можно подбросить фальшивую улику, и пока они будут разбираться… Но следующий финал не обещает стать легким… если полицейские второй раз вычислят мою ДНК на ларце, то окончательно поймут, в чем дело. И отследят всю цепочку. Проблема? Кто же спорит. Но время еще есть. Скарлетт О’Хара замечательно сказала в «Унесенных ветром»: «Я подумаю об этом завтра».
Однако, невзирая на мою занятость, придется пожертвовать получасом времени – мне надо залезть в Интернет и выяснить, откуда взялась любопытная немецкая сучка. Вычислить ее домашний адрес и телефон. Решено – вот ее-то я и сделаю последней, остающейся живой до того момента, пока жилы с бальзамом не иссякнут. И уж я постараюсь, чтобы она видела своими глазами, как я элегантным взмахом взрезаю ларец, а жизнь по капле вытекает из ее тела. Сама напросилась. Нет, подумайте только, до чего дошло современное общество, переполненное ханжами! Оно может убить миллионы в мировых войнах, но стоит зарезать всего лишь трех женщин, это потрясает всех поголовно, а телевидение бьется в истерике.
Бережно подняв с пола нож, я прикоснулся ногтем к лезвию. Отточено превосходно: тогда мастера умели делать холодное оружие – упорнее, пожалуй, разве что дамасская сталь. Завершив финал, я не откажу себе еще в одном маленьком удовольствии – сниму с этой немки кожу и заберу с собой как сувенир на память об одержанной победе. Прошлая кожа, принадлежавшая одной европейской докторше, уже сморщилась и стала похожа на мумию: недаром мадемуазель Колчак, увидев ее на полу под кроватью, орала благим матом. Негламурно, я согласен. Но специально еще раз подчеркну – я вовсе не садист и не палач, каким меня усиленно рисует голливудская культура. Однако элементарно не следует мешать мне в достижении цели, чего не поняла глупая докторша, нанявшая для моего устранения профессионального убийцу. У женщин вообще такая особенность – они постоянно лезут не в свое дело. Вот зачем этой немецкой стерве понадобилось сравнивать мою ДНК, скажите на милость? Ей что, без этого скучно жилось? Ведь если бы не ее «открытие», я бы бог весть сколько лет мог успешно совершать нужные