Мы со зверем поразительно часто стали сходиться во мнениях. Может, Хаки права — проклятье слабеет, когда рядом со мной истинная? Было бы неплохо. Оставить споры с самим собой и перестать сходить с ума в волчьей ипостаси — уже много.

— Ложись спать… — сказал и заткнулся.

Живот чернобурки издал рёв — матёрый зверь позавидует. Она так и не поела.

Пришлось вытаскивать из дорожного мешка всю снедь, которая там имелась. Если девочке поперёк горла суп хозяйки, будем расходовать запасы. Откажется — силой накормлю. Я ни хрена не шутил, когда говорил об этом.

Сушёное мясо, хлеб, вода — скромно, но к этому не прикасалась рука ненавистной лисе волчицы. Алиса покосилась на «пир», сглотнула слюну и отвернулась.

— Клянусь, ещё секунда — и я нафарширую тебя едой, как утку.

Девочка фыркнула и с видом оскорблённой невинности пододвинулась к столу. Я довольно улыбнулся и зевнул. От отвара Хаки весь день глаза слипались. Спросил у волчицы, она подтвердила снотворное действие травок. Мол, так и надо, сон — лучшее лекарство. Но даже навалившаяся усталость не мешала наслаждаться видом — Алиса ела с аппетитом. Позабыв о хороших манерах и прямой спине, она уплетала кусочки сушёного мяса, откусывала от крошившегося в руке ломтя хлеба, а потом торопливо тянулась к кружке с водой — запить. И всё это с сердитым выражением лица. Мне нравилось. Такую чернобурку я хотел ещё больше — непокорную, царапучую и трогательную.

— Посплю немного, — она закончила с ужином и встала с насиженного места, — а потом уступлю вам. Будем спать по очере…

— Ты уже целовалась? — я не слушал, что говорила Алиса.

— Вы опять за своё?! — припечатала ладошку ко лбу. — Вздумаете приставать, я…

Угроз дожидаться не стал. Подорвался со стула, шагнул к лисе и сгрёб её в охапку. Напряжённая, словно струна, она упёрлась острыми протестующими кулачками мне в грудь — «не трогай».

— Противно? — прохрипел ей в губы.

Боялся ответа. Поджилки тряслись… Будто не она, я — девственница не целованная.

— Нет, — прошептала и прошлась пальчиками по уродливым шрамам на моей щеке.

Осторожно, стараясь не испортить момент, я коснулся губами приоткрытого ротика пары.

«Пар-р-р-ра».

Я накинулся на девочку с жадным поцелуем. Алиса пискнула и стукнула меня по плечу. Для приличия, видимо. Но страсть пришлось унять. Чувствовал частые гулкие удары в её груди, ловил отрывистое дыхание. Осторожно пробуя меня на вкус языком, Алиса неумело пыталась отвечать. Она невинна до остановки моего сердца. С ума сойти! Я несколько лет не целовал женщин, а чтобы так нежно и осторожно — никогда. В голове громыхали раскаты грома, в паху молнии.

С трудом, но я заставил себя оторваться от красавицы. Посмотреть на неё хотел, понять, что почувствовала. Романтики добавить собрался. Открыл глаза и зацепился взглядом за свежевыстиранные панталоны, что висели на бельевой верёвке.

Чёрт возьми! Она под юбкой голенькая — хоть сейчас бери и люби… Наверняка уже мокрая там...

Выругавшись, послал романтику далеко и запустил лапы под юбку девочки. Ни одной трезвой мысли не осталось. Прижал лису к себе крепче, впечатался в её животик сдуревшим от счастья членом, бесцеремонно смял упругие ягодицы. Чернобурка со стоном выдохнула и впилась ногтями мне в спину.

— Я вернулась, — насмешливый тон Хаки заставил меня зарычать.

Волчица... Хорошо хоть в одежде в хижину зашла. Или успела одеться, пока мы зажимались?

— С возвращением, — выровняв дыхание, бросила ей Алиса и обвила мою шею руками.

Мы так и стояли, обнявшись, пока Хаки не прошла мимо нас. И даже когда девочка от меня отлипла, в её глазах я не нашёл отвращения или злости. Лисичка отправила мне кокетливый взгляд, подняла с пола плащ и отправилась на матрас из соломы. Мигом представил, как нырну следом и, едва хозяйка дома уснёт, устрою такой разврат — мало чернобурке не покажется. Яйца звенели колокольчиками — «пожар!» Но едва я поставил колено на настил из сена, мне в грудь упёрлась тёплая ладошка Алисы.