Сильнее сжимаю кнут в руке и наношу первый удар, слыша истошный крик Саназ. Я предвкушал получить удовольствие, наказывая рабыню, но сейчас не испытываю ничего похожего, видя, как ее белая кожа лопается от кнута, в одночасье покрываясь глубокими ранами. Из распоротой ткани тут же начинает стекать кровь густыми алыми каплями.

Уже после третьего удара упрямица затихает, почти теряя создание, а я с силой заставляю себя остановиться. Знаю, четвертый удар стал бы для нее последним. Человечка бы не выжила, учитывая слабость ее натуры, а я не хотел убивать ее. Я желал обладать ею. Всей. До последней капли крови.

Отбрасываю окровавленный кнут в сторону, видя, что Саназ больше не шевелится. Рабыня получила свое наказание, хоть и не покорилась мне, но она сделает это, если все же захочет выжить.

Вскоре подходит Парс и отвязывает ее от столба. Он накрывает рабыню накидкой и под руки тащит к остальным рабам. Я ловлю из-под опущенных ресниц Саназ затуманенный взгляд, который заставляет меня сжать зубы. Проклятье! Из ее омутов голубых снова льется вода. Она хрипло дышит и обхватывает себя руками от боли.

Почему-то от вида ее окровавленного тела мне становится не по себе, хоть я и видел такое уже тысячи раз, сотни из которых сам выступал палачом.

Толпа тут же расходится, но только не Шамиль. Кажется, он уловил мое решение и совсем не понял его.

— Мой Господин, и это… все?

— Рабыня понесла наказание. Для ее тощей шкуры этого достаточно.

— А как же закон? Шариха посмела сбежать от вас, сбросить кандалы!

— Я все сказал, или ты смеешь усомниться в моем решении, пес?

— Нет-нет, не смею.

Мой верный помощник тут же голову понятливо опускает, перебирая бусы в руках. Хоть он и молчит сейчас, я знаю, Шамиль не одобряет такого решения, и это выводит меня из себя.

— Не смей смотреть на меня так! Я так решил, и точка.

Быстро на коня своего запрыгиваю и обхожу свиту. Никто не смеет меня ослушаться, однако один из них уже меня предал, спровоцировав засаду, и я обязательно найду кто. Моя армия должна окрепнуть, ведь, чтобы сразиться с Аменом за земли Ширеза и Тегерана, мне потребуется такое сильное войско, которого у меня еще никогда не было.

Нам нужно ускорить шаг, иначе до Таара мы будем добираться по меньшей мере сутки, а у нас просто нет этого времени. С каждым часом Ширез осаждают набеги орков, и нам нужно приложить все силы, чтобы одержать победу в этой войне.

Мы возобновляем путь и продолжаем его держать до самого вечера. На моих плечах сотни тысяч подданных, однако почему-то все мои мысли в этот момент об упрямой белокурой рабыне, которую я сегодня наказывал кнутом и которая покорится мне, хочет она того или нет.

8. Глава 8

От большого количества крови моя накидка буквально прилипает к спине, но я не могу с этим ничего поделать. У меня нет бинтов или любых перевязочных материалов, чтобы хоть как-то помочь себе, поэтому все, что я могу, — туже связать свою накидку и продолжить идти вместе со всеми. Я скована цепями, однако мою душу нельзя покорить, и ни одному демону ада это не удастся.

Кажется, это второй день моего невольничества в рядах рабынь у Алихана, однако я даже не думаю о том, чтобы ему подчиниться. Если сделаю это — себя предам, а у меня уже не осталось ничего, кроме собственного достоинства и веры в то, что я спасусь из лап этого демона.

Мы проходим еще несколько тяжелых часов пути. Пару раз свита останавливается, чтобы попить и поесть, но меня никто даже не думает кормить. Маленький Тай даже подходить ко мне теперь боится. Он знает: если ослушается, будет жестоко наказан, и я понимаю его страх. Тай всего лишь ребенок и ни в чем не виноват.