Вика боролась с сиюминутным желанием распахнуть дверь и закричать на весь коридор:

«Он знает, о чем говорит! Потому что он и убил Игоря!»

Но в итоге она не сделала это, вспомнила, что имеет дело с крайне опасным субъектом. Титов ведь только что угрожал убить маму – и Вика, зная о тех кошмарных вещах, совершенных им уже, была уверена, что он без колебаний приведет в исполнение эти угрозы, если поймет, что ему что-то угрожает.

Поэтому она вернулась в постель, накрылась одеялом с головой и притворилась спящей.

Через некоторое время скрипнула дверь, в палату кто-то вошел. Она ощутила, как этот кто-то заботливо поправил одеяло, а потом услышала до ужаса знакомый, тихий вкрадчивый голос:

– Вичка, на твоем месте я бы молчал. Потому что тебе все равно никто не поверит, сочтут бреднями экзальтированной особы. А твои родители, чего доброго, еще подключат психиатра и запрут тебя в дурку. А там мало хорошего, поверь мне.

Вика, понимая, что и Титов понимал, что она не спит, а внимает его страшным словам, все же не шевелилась, чувствуя, что холод сковывает ее тело и что она элементарно боится пошевелиться.

– Я же знаю, что ты не спишь, Вичка. Так что учти – я охраняю тебя денно и нощно. На меня ты, в отличие от этого фанфарона Игорька, можешь положиться. Тем более что он теперь будет гнить на кладбище.

Вика тихо заплакала, горячие слезы потекли по щекам, и ей было все равно, заметил ли Титов это или нет.

– Ну, не горюй, потому что он этого не заслуживает. Подумай о том великолепном будущем, которое тебя ожидает. Я ведь предотвратил множество бед – думаешь, вы бы поженились? Вряд ли. Этот типок нашел бы себе другую шлюшку. Наш Игорек ведь всегда думал своим членом, и тебе это было отлично известно.

Вика продолжала беззвучно плакать.

– А если бы и поженились, то разве ты не знаешь, что почти все браки, заключенные в восемнадцать, распадаются в течение десяти лет? Статистика, Вичка, великая вещь! Ты бы забеременела, сидела дома с сопливыми детишками, не смогла бы сделать карьеру, а твой красавец-муженек пропадал бы по вечерам, а то и по ночам. Шлялся бы по бабам, а в итоге огорошил бы тебя, беременную очередным горластым чадом, новостью о том, что прошла любовь, завяли помидоры и что он уходит к какой-нибудь другой Вичке – конечно же, помоложе и пошалавистее…

Откинув одеяло, Вика сквозь слезы зло крикнула:

– И поэтому ты взял на себя функции господа бога? Я что, тебе еще спасибо сказать должна?

Стоявший перед кроватью Титов, одарив ее взглядом арктически-ледяных глаз, произнес:

– Благодарности от тебя я не требую, Вичка, да и не смею ожидать. Просто знай, что у тебя имеется собственный ангел-хранитель и что он убережет тебя от всяческих бед!

Под ангелом-хранителем Титов подразумевал, естественно, самого себя. Вику передернуло от отвращения, но также от страха. Кто бы мог подумать, что этот тщедушный, бледный парень совершил уже столько убийств.

– Но зачем сразу убивать? – прошептала Вика, чувствуя, что на нее накатил новый спазм – слезы буквально хлынули из глаз.

Виктор, снова присев рядом с ней на кровать, однако не прикасаясь к объекту своего вожделения, охотно пояснил:

– Потому что он бы не отступился. Конечно, ты отчасти права, можно было сделать его инвалидом. Но зачем тебе муж в коляске и без функционирующей нижней половины? Уверен, что ты бы и тогда вышла замуж за этого калеку и тогда бы твоя жизнь сложилась еще ужаснее, чем со здоровым Игорем. Да и убить всегда проще: нет человека – нет и проблемы!

Двери раскрылись, появились родители. Виктор, поднимаясь с кровати, сказал: