Вместе с мистером Хоринетом явились братья-полуэльфы, Гевар и Пэлиас Кехланна. Они разговаривали с Ламлисом так уважительно, обращались к нему исключительно “вы, мистер Мальгалат” и в целом держались так благопристойно, что их неряшливый вид создавал смехотворной контраст. Изящные выражения белокожего полуэльфа Пэлиаса и статная фигура Гевара развеивали ранние дурные догадки Ламлиса о Мандоре Хоринете, однако сам факт их присутствия до сих пор наводил на сомнения. Знать бы, почему эти полуэльфы так важничали.

Наконец, Ламлис Мальгалат вышел из гостиной, так как Абигайль принесла срочное письмо. Ада осталась наедине с мистером Хоринетом и братьями Кехланна. Все трое подсели ближе к Аде, перешли на фамильярное “ты”. Ада сидела ошарашенная. Это обращение она не привыкла слышать ни от кого, кроме своей бедной семьи, хоть для полуэльфов такое поведение между своими было допустимо приличиями.

– А слышали, – сказал Гевар, поправляя свою затертую блузу, – как принимал нас этот эльф? Такой благосклонный к нам, народцу попроще. Видишь, – повернулся он к брату, – не все ученые тщеславны!

– Верно говоришь, такой радушный, словно мы в гостях у самой любезности, – поддакнул Пэлиас, поглаживая свою косу, – но нудит он не хуже великосветского ханжи. С такой важностью говорить о пустяках – это надобно уметь!

– Это с непривычки, – подметил Мандор, – в моем издательстве эльфы только себе подобных жалуют. Те ещё скряги! Видите, при малой доле хитрости можно добиться благосклонности и у эльфов. Не каждый день у таковых бываем.

– Знаете, – звонким голосом добавила Ада, – мой Мастер – самый снисходительный в мире эльф. Он расположен ко всем расам.

Гости обернулись на полуэльфийку, что своей звучной репликой прервала их разговор. Гости сначала приподняли брови, затем подсели к ней ещё ближе. Аде почудилось, будто полуэльфы поймали ее в круг. Она внимательно вглядывалась в лицо каждого. К ней впервые настолько близко садятся полуэльфы противоположного пола. Знать бы, чего они хотят.

– Вот он, наш смелый алхимик, – мистер Хоринет встал позади Ады и похлопал по плечам с таким видом, словно показывал находку, – что сидит в четырёх стенах. Это о ней я рассказывал. И ум, и милое личико – прекрасное сочетание!

– Такая редкостная прелестница, – ласковым голосом проговорил Гевар. – Пэлиас, помнишь, я говорил, что синие чулки обречены на блеклую красоту? – Он указал на Аду. – Беру свои слова назад.

– Удивительно! Вот что бывает, когда полуэльфы живут в довольстве. – Пэлиас почесал свои сальные волосы. – Вот такие куколки вырастают!

– Эту мордашку портит траур. Только эльфы могли придумать такую глупость, как носить в память по умершему темную тряпку. Вон, у нас в Антас-Энде каждый день умирают, но на чёрное одеяние никто не тратится. Эльфам что ни делай – дай придумать очередную чушь, лишь бы деньгами сорить.

– Зато глянь, какая изящная безделица на ней. – Рука Гевара потянулась к брошке Ады, но она оттолкнула его. Тогда он взял её за руку. – Еще и в лайковых перчатках. Сразу видно “ из эльфийского общества!

Ада хлопала глазами и сидела с чуть приоткрытым ртом. Знать бы, почему полуэльфы оценивали ее, как выставочный экспонат. Она вставила:

– Вы, должно быть, из редакции, верно? Мистер Хоринет согласился посмотреть мои рукописи. Вы хотели своим визитом что-то сказать?

– Да, – склонился к Аде мистер Хоринет, – но ты знаешь о положении нашей расы. У меня к тебе другое предложение.

– Ах, правда? – Ада подскочила с места, но Мандор положил ей руки на плечи и усадил обратно.