Телефон продолжал добросовестно доставлять известия. Очередной непрошенный «дзынь», и Лёша обнаружил себя включённым в чат «Женщины платят за всё». Не успел он в меланхоличной обречённости подумать о неизбежности судьбы, как вдруг ощутил дружеский хлопок по спине.
– А ты, чемпион, собираешься на охоту? – Новые друзья верили в успех Ромашкина больше, чем он сам.
Лидер Лёша поднялся с вымученной улыбкой, которую коллеги расценили как загадочную усмешку, и покорился коллективу. «Разве только посмотреть… авось обойдётся без интима», – промямлил его внутренний голос.
Катя
Народная мудрость гласит: двух хозяек на одной кухне не бывает. И поскольку эта фраза в том или ином виде присутствует во множестве языков мира, мы можем считать эту мудрость не народной, а международной.
Может быть, не так уж и плохо, что игрушечные размеры хрущёвских кухонь не позволяли вместить больше одной женщины? Что, если это была не просто борьба с излишествами, а целенаправленное распределение женщин по разным помещениям для их полноценного отдыха и восстановления после тяжёлого трудового дня? Преимущество ли это – огромные площади, на которых встречаются и вынужденно взаимодействуют люди, которые, возможно, предпочли бы одиночную камеру соседству с некоторыми ближними своими?
Колоссальных размеров кухня Евдоксии Ардалионовны вмещала до семидесяти человек, а сегодня на ней чаёвничали втроём: сама хозяйка, её дочь Александра Александровна – мама Кати, и их новая родственница Нина Ивановна – мама Лёши Ромашкина.
Чем тешиться на одной кухне трём женщинам, самой молодой из которых давно перевалило за пятьдесят? Наиболее важный вопрос последних трёх дней по мнению Нины Ивановны – кем же они теперь приходятся друг другу с Евдоксией Ардалионовной – был решён хозяйкой ещё накануне: «Ты моя прасватья, а я тебе сводная двоюродная мать, и покончим с этим». Сегодня деятельная Лёшина мама переключилась на вопрос ухода за младенцами и их воспитания:
– Нет-нет-нет, памперсы – это зло! Вы знаете, как они вредят яичкам?
– Какие яички, Нина Ивановна? – опешила Александра Александровна, с непривычки воспринимая новую родственницу всерьёз.
– Ну, или там свои женские органы есть, – беспечно поправилась Лёшина мама с такой уверенностью, что Катина мама забыла о том, что собиралась оспорить. Тем временем у Нины Ивановны подоспели новые доводы:
– Вот твоя Катя памперсы носила? Нет! И Лёша у меня не носил. И что? За раз по трое детей рожает! – Хоть это и прозвучало так, будто Лёша сам рожает по трое детей за раз, Александра Александровна не нашла, чем возразить. Непосредственность Лёшиной мамы заставляла любые аргументы казаться логичными и неоспоримыми.
– И всё-таки… – выразила сомнение Катина мама, – с тройней-то… этак пелёнок не настираешься.
– Вопрос сноровки, – отозвалась Нина Ивановна и принялась по памяти перечислять беды, что приносит использование подгузников: – Искривление ножек – раз! Канцерогены – два! Вот вы не читали, а я читала: даже крупнейшие производители попадаются на использовании контрафактного сырья, и – три… Парниковый эффект на коже младенца никто не отменял!
Александра Александровна уже и так выглядела побеждённой, но её сватье нужен был конкретный результат: полный и безоговорочный переход на пелёнки и хозяйственное мыло.
– Я, конечно, не настаиваю. В конце концов, мы можем проголосовать. Готовы? – Вопрос адресовался скорее хозяйке квартиры, которая доселе не вмешивалась и потому была записана Лёшиной мамой себе в союзницы.
– Если я правильно всё посчитала, – вежливо заметила Евдоксия Ардалионовна, – Катенька родила не меньше всех нас вместе взятых. Наверное, ей тоже стоит дать право голоса.