Зато рассвет на нашей забытой Содружеством планете красивый, это все знают. Ну, кроме нормалов, живущих за высокими стенами своих поселений-убежищ. Хотя им вообще плевать на пейзажи, у этих зазнаек совсем другие приоритеты. Сажают что-то на своей плодородной земле, вот и не поднимают глаз к небу.

Рассвет правда хорош. Сначала появляется алая полоса, от одного края мира до другого, словно ровная трещина раскалывает небо и землю. В первые секунды тонкая, как лезвие, со временем алая линия становится всё жирнее, растёт, пока из неё не выкатится пылающий шар Архата – нашего светила. И вот тогда начинается самое интересное.

Та поверхность планеты, которая выжжена орбитальными ударами до состояния изломанного грязного стекла, вспыхивает в архатских лучах, сверкая и переливаясь всеми цветами радуги. Волна разноцветного сияния стремительно несётся вперёд, и в этот момент кажется – весь мир сейчас поглотит это яркое буйство красок…

Я люблю смотреть на рассвет. Это одна из немногих радостей нашего мертвого мира. По красоте ему не уступает лишь закат, и ещё Нэя Огненная. Нэя – младшая жена Крома Рогатого, вожака нашей шайки. Нет, у него реально имеются рога, а не то, что можно подумать.

Шайка у нас большая – десять воинов, с вожаком во главе, четыре охотника, и двадцать пять собирателей. А, нет, двадцать три – двое ушли восемь дней назад к северным руинам, и не вернулись. Наверняка погибли, у нас такое запросто случается. Может хищники сожрали, или влезли в заражённую какой-нибудь гадостью зону. Еще можно наткнуться на другую шайку, или на дроидов со спёкшимися электронными мозгами. На Свалке много опасностей.

Ещё у нас есть те, кто не покидает шайку. Это жёны – по одной у каждого воина, и аж четыре – у вожака. А также семь стариков, и дюжина детишек младше двенадцати лет – этим по возрасту не положено уходить из убежища. Сгинут.

Те дети, которым исполнится двенадцать, становятся собирателями. Кром иногда ворчит, что стариков слишком много, но его старшая жена – Вея Ворчливая, не даёт выгнать самых дряхлых. Что-то про преемственность поколений говорит, и про то, что молодняк некому будет учить грамоте и другим премудростям. Так что вожак её слушает. Вею все слушают.

Имена в шайке Кром дает сам. Мне, например, не повезло – досталось весьма позорное – Шаролуп. А всё потому, что один глаз у меня обычный, а второй полностью синий, и словно светится изнутри, из-за чего всем кажется, что он вот-вот вылезет из глазницы наружу. Синее всё – зрачок, радужка, белок. Такая у меня мутация, чтоб её.

Нормалы как-то сказали, что я не должен этим глазом видеть, однако они ошибаются – у меня самое лучшее зрение в шайке. За это и ценят. Правда, только бригадиры собирателей и охотники, вожак с бойцами относятся к нам с высока, как и их жёны. Кроме Веи Ворчливой.

– Шар, опять ты здесь?! – раздался за спиной гнусавый мальчишеский голос – Марта уже собрала отряд, а тебя всё нет. Бегом на перекличку!

Шар – это сокращенное о Шаролуп. Мелкие, ровесники кто слабее, или люди, уважающие меня, всегда обращались ко мне, сокращая обидное прозвище, тем самым выказывая уважение. Всегда отвечал им тем же.

– Иду. – отозвался я, поднимаясь. Что-то засиделся, так можно и наказание заработать. Например, лишиться ужина. А это плохо, на следующий день ходишь вялый, обессиленный, и желудок рычит. Голодный собиратель – то еще зрелище.

В два прыжка спустившись по лестничному пролёту полуразрушенной башни, я высунулся в оконный проём. Перекинул ноги наружу, и через секунду уже висел на вытянутых руках. Нащупал ногой торчащий из стены кусок трубы, встал на него и вновь присел, перехватившись за опору руками. Снова повис, окинул место под ногами быстрым взглядом, и разжал ладони. Всего два метра падать, пустяки. Зато обгоню Вонючку – мелкого пацана, которого отправили на мои поиски. Если окажусь на перекличке раньше посыльного, избегу наказания.