Любоваться блестящим торсом можно было вечно. Но я проверила раны. Те стали заметно меньше. И правда, на оборотнях все мигом заживает. Вскоре он окончательно придет в себя, уйдет, и вряд ли я его когда-нибудь еще увижу. Признаться, что отец он, я почему-то не могла. Будто сам слова хватались, царапались, ни за что не хотели появляться на свет. Странно, оборотень должен был почувствовать, что я беременна от него. Может, то, что говорят о них – вранье или касается не всех, а может, все из-за ран и шока.

Кто же ты такой, Алекс?

Покормив Мальвину, я села в кресло рядом с Алексом и любовалась им. Плавно поднимающаяся и опускающаяся покрытая капельками пота грудная клетка гипнотизировала. Татуировка на руке казалась все такой же непостижимой, неземной. Слегка приоткрытые губы так и просились, чтобы их поцеловали.

А еще запах…

Тот самый, который я ощутила еще в клубе. Думала, что это какой-то элитный одеколон, но нет. Это был его естественный запах.

От него мурашки бежали по коже…

Не может этого быть. Он не может спать здесь, прямо у меня дома. Сон кончится, как только он проснется. Может, он все вспомнит, в том числе и меня. И тогда…

Хотелось поговорить с ним.

Хотелось услышать ответы.

Но если он не вспомнит, что тогда? Смогу ли я рассказать ему о той ночи, о беременности…

Поверит ли он?

Часы показывали четыре ночи, и меня медленно, но верно сковывал сон. Прямо в кресле.

Как же хотелось лечь рядом с ним, положить голову на его грудь и так уснуть.

Странные мысли. Совсем ведь его не знаю. Вдруг он и впрямь мафиози, а то и что похуже. Даже если нет – характер у него может быть какой угодно.

Разум спорил с чувствами, а глаза, плюнув на все стороны конфликта, медленно закрывались. Мысли становились тягучими, путанными. В какой-то момент даже показалось, что все произошедшее – сон. Я подниму веки – и оборотня тут не будет, окажется, что я снова уснула с работающим телевизором, впустую прибавляя киловатты в счете за электроэнергию.

Коснувшиеся глаз солнечные лучи заставили проснуться.

Телевизор и правда работал.

- Мы нашли свидетеля происшествия, послушаем его, - сказала ведущая, и на экране возник мой сосед из другого подъезда.

- Было где-то одиннадцать вечера, я вышел на балкон покурить. Оттуда хорошо видна стройка. Услышал грохот. Думал, подростки с пиротехникой балуются. А потом из окна выпал мужчина.

- Вы можете его описать? – спрашивал находившийся за кадром репортер.

- Где там? Темно было, хоть глаз выколи. Но он упал с десятого этажа, сразу же вскочил и пошел за угол. Только прихрамывал. Точно не человек. Оборотень. Человек после такого точно не встанет. Все кости переломает – так точно. А к окну, откуда он выпал, кто-то подошел, выстрелил. Дальше не видел. Вернулся в квартиру, запер дверь на все замки. Испугался. Сами понимаете, у меня трое детей.

- Мы напоминаем, что стрельба на улице Рижской произошла в районе одиннадцати вечера. Осмотревшая место полиция нашла труп молодой женщины и мужчину без сознания. Если вам знакомы эти лица…

На экране появились две фотографии. Брюнетка приблизительно моего возраста и коротко стриженый блондин лет сорока.

- Или вы видели, что произошло, просим позвонить на горячую линию, телефон которой вы видите на экране, или в полицию. К другим новостям. Депутаты горсовета приняли закон…

Я моргнула, потянулась, отходя от не самого удобного сна.

- Ушел твой отец, - сказала, посмотрев на свой живот. – Может, к лучшему, как думаешь? Нам с тобой только бандитских разборок в жизни не хватает…

Только сейчас услышала шум воды, доносящийся из ванной. Потом дверь с привычным скрипом открылась.