Я решил с ним не спорить. Записал номер Анфисы, пока не забыл, в телефон. Мы поболтали с Мишей ещё немного, обсуждая университетскую жизнь, потом улеглись спать. Посреди ночи я проснулся из-за того, что услышал стук по стеклу. Сначала я подумал, что кто-то стучит в окно. Но кто бы это мог быть, ведь у нас не первый этаж, четвертый? Решил, показалось. Только повернулся на другой бок, как снова: «Тук-тук-тук». Будто костяшками пальцев потихоньку, чтобы не разбить.

Укутавшись в одеяло, я прошлёпал босыми ногами к окну. Отодвинул занавеску. Было немного страшно. Там никого, пустая улица. Часы на руке показывают половину пятого. Я зевнул и пошёл обратно, но неожиданно замер: стук повторился. Только теперь не от окна, а будто из шкафа. Мне стало не по себе. Я не пуглив от природы, но всё, что логике не поддаётся, страшит.

Подошел к шкафу. Открыл дверцу. Она скрипнула. Прислушался. Ничто внутри не шуршит. «Мышь, наверное», – решил я и только собрался мебель закрыть, как тихий стук раздался снова. И шёл он из зеркала на внутренней стороне дверцы! Я глянул туда и обмер. Изнутри на меня смотрела Алевтина. Ну, то есть я в женском облике.

– Что тебе надо? – спросил я дрожащими губами. По телу пробежал жуткий холод.

Девушка лишь улыбнулась в ответ. Вернее, растянула рот. Глаза остались ледяными.

– Что тебе надо?! – спросил я, повысив голос.

Снова молчит и только скалится.

– Да чего ты хочешь?! – заорал я. Но тут пространство вокруг меня резко дёрнулось сначала в одну сторону, потом в другую. Меня развернуло вокруг своей оси, и… я проснулся в руках Миши. Тот стоял в одних трусах и ошалелыми глазами смотрел на меня.

– Лёша, проснись!

– Да хорош меня трясти, как грушу! – сказал я. Друг остановился. Отпустил меня.

– Ты так орал «чего тебе надо», что разбудил, – недовольно сказал он. – Не знал, что ты лунатик.

– Прикинь, приснилось, что кто-то стучал. Сначала в окно, потом из зеркала.

Миша глянул на меня пристально.

– Ох, Лёша, заигрался ты со своими ролями. Смотри, рехнёшься, – и пошёл спать.

Я тоже вернулся в койку. Да, друг прав. Я заигрался. Но у меня выхода нет. Слишком глубоко завяз. Если брошу сейчас, Жаровы меня искать станут. Когда найдут, мне кирдык настанет. Надо продолжать.

На следующее утро, плохо выспавшийся, мы пошли на занятия. Но для меня они закончились после первой пары. Потом вызвали в деканат. Прямо в кабинет, где меня ждал наш декан – Адольф Русланович Кропоткин. Он сразу перешел к делу. Пришла, оказывается, бумага из полиции. Там сообщалось, что я отсидел 15 суток административного ареста за нанесение легких телесных повреждений. Детали не раскрывались, вот начальству и стало интересно.

Я пояснил, в чем была причина – нацепил радужную футболку. Адольф посмотрел на меня, приподняв лохматые брови.

– Это у вас, юноша, протест такой? Или вы всем решили доказать свою нетрадиционную сущность? – спросил меня.

– Какую ещё сущность? Нормальный я. Девушек люблю. Сглупил, – ответил я. – Нет у меня никакого протеста. Это тому, кто на меня заяву накатал, всякая дичь мерещится.

В итоге Кропоткин мне заявил: ещё одна жалоба, пусть крошечная, откуда угодно, и я вылечу из вуза, как пробка. Я выдохнул облегченно и вернулся на занятия. Мише сказал, что одной проблемой меньше. Отчислять меня не будут.

– Ага, пока Жаров не вмешается, – сказал Миша.

Вот же вредный тип! Нет, чтобы поддержать морально!

– Не успеет, – ответил я.

После занятий, пообедав на скорую руку, – мы с другом наварили пельменей, наша любимая пища, – я помчался в избирательный штаб Жарова. Там узнал, что на утро завтра назначена поездка в сельский район. Мне дали программу пребывания и фотоаппарат. Алёна пояснила: моя задача будет снимать Леонида Петровича. «Это поручение кажется простым, но очень ответственное», – пояснила начальник штаба. Также в поездку отправлялся Демид Темляков. «Он будет статью писать», – сказала Алёна.