— Эх, не успеем доехать, — разочарованно сказал Питер. — Солнце скоро сядет.

— Успеем, — решительно сказала я, удивившись замечанию Питера. — К пляжу ехать всего полчаса, у нас предостаточно времени.

Питер как-то странно на меня посмотрел.

— Это к Лунному, что ли? — насторожился Питер, я кивнула. — Туда я точно не поеду.

— Почему? — еще сильнее удивилась я. — Там ведь очень красиво, и это ближайший к городу пляж.

— Ты ездила туда? — перепугано спросил Питер.

— Да. И много раз. А в чем дело?

Мне была непонятна реакция Питера, ведь этот пляж невероятно красив. Холодный, каменистый, будто неприступная крепость. Это было мое укромное защищенное место.

— Ничего странного не видела? — тихо спросил он. Я взглянула на парня, чтобы удостовериться, серьезно ли он это спрашивает. Судя по тому, как он смотрит на меня, прищурив глаза и неуверенно покусывая нижнюю губу, — да, вопрос был задан вполне серьезно.

— Питер, что странного там можно увидеть? — скептически уточнила я.

Парень замялся, ни то пытаясь что-то вспомнить, ни то размышляя, стоит ли мне это говорить, чем еще больше подогрел мой интерес.

— Да ладно тебе, давай рассказывай, — я легко толкнула его локтем в бок, и парень резко остановился.

Солнце с каждой минутой приближалось к линии верхушек деревьев, и я мысленно попрощалась с красивым видом на океан. Питер смотрел в окно за моей спиной, мы остановились посреди пустого коридора, и я просто ждала, чтобы он что-то сказал. Но он мялся, что было не похоже на Питера, ведь он любит поболтать и нехваткой слов точно не страдает, даже пусть время от времени он и нервничал, чувствовал себя неуверенно, но настолько, чтобы молчать… Это впервые за несколько дней, что мы с ним общались.

Наконец, взяв себя в руки, Питер заговорил:

— Ну ладно, — хотя в коридоре мы были одни, Питер все равно перешел на тихий слегка загадочный голос.— Года три назад, когда папа еще был жив, мы с родителями решили попробовать кемпинг, взяли палатки и поехали к Лунному пляжу. Нам не сильно хотелось ехать куда-то далеко, вдруг не понравится жить в палатке. И пляж действительно был красив. Палатку мы разбили у прибрежного леса, у самого края утеса. Все было замечательно, мы веселились, смотрели на звездное небо, жгли костер, папа играл на гитаре. А потом мы пошли спать...

Питер вдруг замолчал. Я начала готовиться к худшему. У самой мурашки по телу побежали, когда начала перебирать варианты, что такого жуткого могло произойти, что у парня отрезало желание ездить на такой красивый пляж. И у меня замерло сердце: я вспомнила самое начало истории о том, что они ездили туда с семьей, когда отец Питера был еще жив.

Питер нервно сглотнул и оборвал тишину:

— Так вот, ночью… ночью я проснулся от странного шума вокруг палатки. Будто кто-то ходил вокруг, но шагов не было слышно...

— А как ты тогда понял, что там кто-то был? — перебила его я.

— Я слышал дыхание! — вдруг сказал он, и у меня округлились глаза. — Очень громкое дыхание, будто там был медведь или буйвол, или... не знаю. В общем, мне было страшно даже открыть глаза. Но… — он тяжело выдохнул, — лучше бы я их и не открывал...

Питер снова замолчал, у него от напряжения дернулся глаз.

— Питер, ну не томи! Что ты увидел?

— Глаза! — выдохнул он. — Через плотную ткань палатки я увидел огоньки! Они были похожи на демонские глаза, как из фильмов ужасов, знаешь, только не красные, а как раскаленные угли! И их точно было три пары, не меньше!

Не такого поворота этой истории я ожидала. Я выждала нужную паузу, чтобы услышать продолжение, где будет что-то более материальное, чем огоньки с другой стороны палатки. Когда стало очевидно, что это конец рассказа, я прервала тишину: