Когда я в очередной раз с шумом въехала на стоянку, никто не обратил внимания ни на меня, ни на громкий рев мотоцикла.

Питер ждал у ступеней, как мы и договорились. Парень отчего-то сильно нервничал, хотя мы с ним уже достаточно пообщались, чтобы он чувствовал себя комфортно в моем обществе, а я научилась вовремя отключаться от его бессмысленной болтовни прежде, чем она начинала меня злить. Зайдя в библиотеку, Питер начал активно шарить глазами по залу, стало слишком очевидным, что он кого-то высматривает, но нашел он, кого искал, или нет — не знаю. Мы прошли вдоль столов к противоположной от входа стене, на которой висело множество портретов писателей и писательниц, а также портрет Марии Стюарт, и повернув направо, вышли через стеклянную дверь в коридор.

Мы оказались в не слишком длинном коридоре, его левая стена полностью состояла из панорамных окон, сквозь которые внутрь заливался белый яркий свет пасмурного дня. Оказалось, что новое здание, присоединенное к библиотеке, вместе со старым представляли собой квадрат, внутри которого разместилось уютное патио с небольшим фонтаном посередине. Когда мы прошли немного дальше и свернули влево, я поняла, что коридор идет по кругу и на другом его конце тоже есть дверь, которая ведет к основному зданию.

— А не ближе было зайти с этой стороны? — спросила я, ткнув пальцем в сторону небольшой красно-коричневой двери в конце коридора.

— Ближе. Но я хотел показать тебе, что к чему, — объяснил Питер, остановившись у открытой нараспашку аудитории. — Мы здесь, знаешь ли, не только книжки читаем. Этот корпус выстроили для развития научной деятельности. Аудиторий хоть и немного, но часть из них служат лабораториями, некоторые — для свободных лекций, как эта, в них иногда даже проводят школьные уроки. Иногда кабинеты отдают студентам в свободное распоряжение по записи. Здесь, например, школьная команда по брейн-рингу готовится к новым соревнованиям. Я, кстати, ее капитан, — довольно улыбнулся он.

Когда мы вошли в аудиторию, до начала лекции оставалось еще пятнадцать минут. Свободных мест было много, можно сказать, все столы в нашем распоряжении, помимо нас в кабинете сидело всего три человека.

— Э, ты куда? — удивился Питер, когда я прошла мимо первого стола, за которым он уже успел разместиться.

— Я вон там сяду, — ответила я, не оборачиваясь, и ткнула пальцем на последний стол в среднем ряду. Питеру ничего не оставалось делать, кроме как последовать за мной.

Не буду я сидеть впереди, где все могут рассматривать меня, когда им вздумается. А так особо любопытным придется хорошенько покрутить головой.

Питер молча раскладывал на столе необходимые ему предметы. Видимо, в особом порядке, так как ручка уже третий раз пыталась укатиться со стола, но парень упорно укладывал ее на то же место. Я отвернулась и уставилась в окно, рассматривая проплывающие мимо клубы туч. Думаю, к вечеру должно распогодиться.

Аудиторию постепенно заполняли вольные слушатели.

— Погляди-ка, кто пришел, — прошептал Питер.

В дверях я увидела только что вошедших Тайлера и Мэри. Они держались за руки и величественно шли по аудитории. Мэри мне казалась милой девушкой, у нее добрый взгляд, и она не вела себя вызывающе. А вот в Тайлере все кричало о его высокомерии: то, как он аккуратно зачесывает платиновые волосы назад, волосинка к волосинке; то, как высоко вздернут его подбородок; его идеально ровная осанка; и даже то, как он вышагивает, будто он не идет своими ногами, а его несут. А вот взгляд… взгляд говорил о его горделивости гораздо больше повадок. Он не смерил меня взглядом, как делал это раньше, а провел Мэри к столу в левом ряду, галантно отодвинул ее стул и задвинул его, когда девушка села. Сам же Тайлер сел у окна вполоборота к Мэри и… скосил на меня взгляд, теперь уже не так явно, как раньше, а исподтишка.