– Конечно, мадам, не смею вас задерживать, – я встал, и мои офицеры последовали моему примеру.

Когда женщины ушли, поспешив продолжить путешествие, а суматоха в зале улеглась, ко мне подошёл Зимин.

– Выдвигаемся, ваше величество? – спросил он, посматривая в окно.

– Нет, ждём ещё двадцать минут. Такие просветления могут быть временным явлением. Не хотелось бы снова попасть в буран, чтобы пришлось возвращаться. – Ответил я задумчиво, глядя в чашку с чаем. – Плесни мне горячего, – наконец, я протянул чашку Зимину и взял бублик. – Как-то не вериться, что герцог Энгиенский настолько идиот, а Наполеон так глуп, что не предвидит последствий увлечения этой певичкой.

– Почему вы думаете, что эта история – неправда? – Раевский спросил за всех. А Чернышёв даже жевать перестал, навострив уши.

– Ну, почему же, неправда? Правда, – я усмехнулся. – Всё, кроме мадемуазель Жорж. Принц Конде герцог Энгиенский может стать королём возрождённой династии, всё-таки он Бурбон и не самый последний из этого семейства. Хочет ли он этого, я не знаю. Хочет ли от него избавиться Наполеон – конечно. Странно, почему герцогу раньше несчастный случай не организовали.

– Несчастный случай? – Киселёв уставился на меня во все глаза. Хорошо ещё мои адъютанты и офицеры охраны промолчали, пряча глаза. Ну, конечно, в памяти ещё жив несчастный случай, произошедший с Павлом Петровичем. Моя рука дрогнула и потянулась к карману. На этот раз я не стал её одёргивать и, нащупав табакерку, принялся её поглаживать.

– Что может быть несчастнее смерти? – довольно резко спросил я у мальчишки. – Другое дело, если Наполеон хочет придать этому делу публичность. Даже интересно стало, что он предпримет в итоге.

– И вы не попытаетесь спасти герцога Энгиенского? – на этот раз вопрос задал Чернышёв.

– Конечно, нет, – я даже поморщился. – Я его даже не знаю. Но это доказывает серьёзность намерений Наполеона на императорский титул. Раньше его Бурбоны не слишком смущали. Даже если ему приходилось делить с одним из них мадемуазель Жорж. Меня беспокоит Баденский герцог. Кто-нибудь из вас может мне сказать, почему он меня беспокоит?

– Нет, ваше величество, – снова за всех ответил Раевский.

– Вот что, я передумал. Я, пожалуй, помогу несчастному Луи. Краснов, после возвращения ты поедешь в Баден, чтобы предупредить герцога Энгиенского об опасности. Это будет особенно актуально, если Луиза де Тарант всё-таки не доедет до мужа и не сделает этого лично. Заодно осмотришься. Что-то в этом Баденском герцогстве происходит, и мне нужно знать, что именно.

– Слушаюсь, ваше величество. – Краснов склонил голову. – Но, может быть, поручить это дело Александру Семёновичу? Его головорезы быстрее меня поймут, что может вас беспокоить в поведении Карла-Фридриха Баденского.

– Саша, если тебя это волнует, то сделай крюк, загляни в Петропавловскую крепость и выпроси у Макарова одного из его молодцов. – Наконец, я принял окончательное решение. – Я приготовлю письмо. Отвезёшь его Александру Семёновичу и вместе подумаете, как лучше выполнить моё поручение.

– Слушаюсь, ваше величество, – на этот раз Краснов говорил более уверенно. Надо же, и ни одного слова против. Зря Макаров на наших дворян наговаривал. Они вполне могут отбросить в сторону принципы. Если сильно захотят, конечно.

Я перевёл взгляд на Зимина. Тот посмотрел на часы и повернулся к окну. Солнце светило ярко и вроде бы не собиралось прятаться за тучи.

– Выезжаем, – скомандовал я, и Зимин с Бобровым с облегчением выбрались из-за стола, чтобы приготовиться к отъезду.