– Думаю, нам стоит пройти за ними, иначе господина Савинова действительно хватит по дороге удар, и мы будем вынуждены пить чай, стоя возле входной двери. И это при условии, что кто-то догадается нам его принести. – Произнёс я иронично и бросил взгляд на Чёрнышова. – Саша, твою мать, оставь уже мою шинель в покое! Раздевайся и пошли в зал. Нам всем только заболеть не хватало.

Чернышёв покраснел так, что даже уши запылали. Стянув шинель, он повесил её рядом с моей и поспешил занять своё место рядом с Киселёвым.

Бобров встал впереди, и мы выдвинулись в направлении зала. Практически все столы были заняты, и именно это вызывало у станционного смотрителя предынфарктное состояние. Пока он мучительно размышлял над тем, кого можно попросить потесниться, я, в свою очередь, осмотрел зал. Внезапно мой взгляд зацепился за знакомое лицо.

– Ну что же, господа, думаю, дамы не будут возражать, если мы составим им компанию, – сказал я вполголоса и направился прямиком к столу герцогини де ла Тремуль, принцессы де Тарант. – Мадам, позволите несчастным путникам, застигнутым бурей, присоединиться к вам? – Спросил я достаточно любезно.

– Ваше величество, – Она приподнялась, чтобы поприветствовать меня, и снова села на своё место. – Конечно, кто бы мог отказать вам.

– О, ваше величество, эта буря была такой внезапной, – прощебетала вторая женщина, сидевшая за довольно большим столом, за которым можно было уместить весь мой отряд, если немного потесниться. Я сразу же узнал её. Это была художница Виже-Лебрен. – Она всех нас, похоже, загнала сюда.

– А вы всё же решили покинуть Россию? – спросил я, усаживаясь напротив французской принцессы.

– После «беседы» с этим вашим Макаровым, у меня просто не оставалось выхода. – Сухо ответила принцесса.

– Странно видеть вас без Варвары Николаевны Головиной. Вы же просто неразлучны, – я внимательно смотрел на неё.

– Я пригласила Варвару пожить в нашем замке. Но, из-за этого вашего приказа, полагаю, она нескоро посетит Францию.

– Ну, почему же, если у них всё замечательно в их поместьях, то они вполне могут путешествовать, – ответил я принцессе, сохраняя на лице любезную улыбку.

– Это несправедливо, – она покачала головой.

– Наоборот, я забочусь исключительно об их благосостоянии, – я приложил руку к сердцу. – Впрочем, если Варвара Николаевна так сильно жаждет поехать в Париж, чтобы ещё раз взвесить все преимущества католической веры, в которую вы так настойчиво просите её перейти, то я возражать не буду. – Мой взгляд заледенел. Я сам это почувствовал, а принцесса вздрогнула и слегка отпрянула. – Вы же, безусловно, поддержите подругу и обеспечите ей достойное содержание, не так ли?

– Я? – Луиза де Тарант моргнула.

– Конечно, – я снова благожелательно улыбался. Она, похоже, так и не поняла, за что именно её попросили покинуть Россию. – В конце концов, по моим сведениям вашему мужу герцог Баденский назначил пенсию. Что неудивительно, герцог де ла Тремуль командовал его армией.

– Мой муж? – растерянно проговорила принцесса и удивлённо посмотрела на художницу. Виже-Лебрен сидела тихо-тихо, стараясь не привлекать к себе внимания.

– У вас есть муж, мадам, – спокойно напомнил я де Тарант о существовании герцога. – Увы, но это так. Надеюсь, я этим сообщением вас не разочаровал, – в этот момент Зимин притащил самовар и поставил на стол. – Просто потрясающе, – я улыбнулся, рассматривая этого монстра.

К нашему столу подбежал Савинов, который тащил огромный поднос, заставленный так, что бедный Илья Иванович слегка кренился, с трудом удерживая его.