Стихи любви тихонько воздыхайте!..

Завидовать уже не смею вам.

Певцы любви! вы ведали печали,

И ваши дни по терниям текли;

Вы свой конец с волненьем призывали;

Пришел конец, и в жизненной дали

Не зрели вы минутную забаву;

Но, не нашед блаженства ваших дней,

Вы встретили по крайней мере славу,

И мукою бессмертны вы своей!

Не тот удел судьбою мне назначен:

Под сумрачным навесом облаков,

В глуши долин, в печальной тьме лесов,

Один, один брожу уныл и мрачен.

В вечерний час над озером седым

В тоске, слезах нередко я стенаю;

Но ропот волн стенаниям моим

И шум дубрав в ответ лишь я внимаю.

Прервется ли души холодный сон,

Поэзии зажжется ль упоенье, —

Родится жар, и тихо стынет он:

Бесплодное проходит вдохновенье.

Пускай она прославится другим,

Один люблю, – он любит и любим!..

Люблю, люблю! – но к ней уж не коснется

Страдальца глас; она не улыбнется

Его стихам небрежным и простым.

К чему мне петь? под кленом полевым

Оставил я пустынному зефиру

Уж навсегда покинутую лиру,

И слабый дар как легкий скрылся дым.

Помимо традиционного противопоставления неких счастливых любовников и одинокого несчастного лирического героя, здесь дается еще одно противопоставление. «Певцы любви», которые не нашли блаженства, но «встретили, по крайней мере, славу», и «страдалец», который не видит смысла в сочинении стихов и навсегда оставил лиру. «Слабый дар как легкий скрылся дым» – меланхолически заключает поэт. Хотя в тексте есть реальные приметы царскосельских пейзажей, стихотворение насквозь условно. Вряд ли у Пушкина были какие-то сомнения в своем даре, и оставлять лиру он уж точно не собирался.

Наслаждение

В неволе скучной увядает

Едва развитый жизни цвет,

Украдкой младость отлетает,

И след ее – печали след.

С минут бесчувственных рожденья

До нежных юношества лет

Я всё не знаю наслажденья

И счастья в томном сердце нет.

С порога жизни в отдаленье

Нетерпеливо я смотрел:

«Там, там, – мечтал я, – наслажденье!»

Но я за призраком летел.

Златыя крылья развивая

Волшебной нежной красотой

Любовь явилась молодая

И полетела предо мной,

Я влед… но цели отдаленной,

Но цели милой не достиг!..

Когда ж весельем окриленный

Настанет счастья быстрый миг?

Когда в сияньи возгорится

Светильник тусклый юных дней

И мрачный путь мой озарится

Улыбкой спутницы моей?

Сквозь все элегические штампы здесь пробивается живой голос тоскующего о любви юноши.

Вот и наступил последний год лицейской жизни. Директор Лицея Егор Антонович Энгельгардт, желая приучить воспитанников к жизни в обществе, часто приглашает их к себе домой. У Пушкина с директором отношения натянутые, однако и он принят в его семье. Там он и познакомился с молодой женщиной, которой посвятил стихи, ставшие причиной очень неловкой ситуации.

К молодой вдове

Лида, друг мой неизменный,

Почему сквозь легкий сон

Часто, негой утомленный,

Слышу я твой тихий стон?

Почему, в любви счастливой

Видя страшную мечту,

Взор недвижный, боязливый

Устремляешь в темноту?

Почему, когда вкушаю

Быстрый обморок любви,

Иногда я замечаю

Слезы тайные твои?

Ты рассеянно внимаешь

Речи пламенной моей,

Хладно руку пожимаешь,

Хладен взор твоих очей…

О бесценная подруга!

Вечно ль слезы проливать,

Вечно ль мертвого супруга

Из могилы вызывать?

Верь мне: узников могилы

Там объемлет вечный сон;

Им не мил уж голос милый,

Не прискорбен скорби стон;

Не для них – весенни розы,

Сладость утра, шум пиров,

Откровенной дружбы слезы

И любовниц робкий зов…

Рано друг твой незабвенный

Вздохом смерти воздохнул

И блаженством упоенный

На груди твоей уснул.

Спит увенчанный счастливец;

Верь любви – невинны мы.

Нет, разгневанный ревнивец