В годы «военного коммунизма» Пролеткульт давал возможность элементарно выжить и многим деятелям «старой» культуры, с ним сотрудничали Александр Блок, Андрей Белый, Вячеслав Иванов, Владислав Ходасевич, Николай Гумилев, Корней Чуковский и др.

В смысле просвещения, привлечения огромных масс народа к культуре и начала «окультуривания» пролетариата, о котором писал Богданов, заслуги Пролеткульта, конечно же, были велики.

В Пролеткульте было, конечно, немало «радикалов», выступавших за полный отказ от прошлого культурного наследия. «Умеренные», к которым относились Богданов и Луначарский, тоже считали, что существует чуждая для пролетариата культура. В статье «Критика пролетарского искусства», напечатанной осенью 1918 года, Богданов критиковал «крестьянских поэтов Клюева, Есенина и других». «Все это как нельзя более чуждо сознанию социалистического пролетариата», – делал он вывод. «Печально видеть, – писал Богданов – поэта-пролетария, который ищет лучших художественных форм и думает найти их у какого-нибудь кривляющегося интеллигента-рекламиста Маяковского или еще хуже – у Игоря Северянина, идеолога альфонсов и кокоток… Простота, ясность, чистота формы великих мастеров – Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова, Толстого – всего больше соответствуют задачам нарождающегося искусства». Правда, стихи Фета для него – «барская поэзия», а «Фауст» Гёте – произведение, написанное прежде всего «буржуазным интеллигентом».

Но вскоре Пролеткульт начал вызывать явное раздражение Ленина и других руководителей РСФСР. Луначарский считал, что Ленин не хотел создания рядом с партией конкурирующей рабочей организации. Вполне вероятно, что и так. Пролеткульт пользовался большой популярностью, в него шло много революционной молодежи, а его руководители декларировали свою «автономность» и «особую роль» в государстве.

По Богданову выходило, что, если партия – политическая организация пролетариата, профсоюзы – экономическая, то Пролеткульт – культурно-творческая. Это противоречило официальной точке зрения о том, что всей борьбой пролетариата и его союзников руководит партия. Несомненно, Ленина раздражали громкие и слишком уж «революционные» заявления работников «пролетарской культуры».

Первого декабря 1920 года в «Правде» появилось письмо ЦК РКП(б) «О Пролеткультах» с критикой руководителей Пролеткульта. В ноябре 1921 года было опубликовано постановление Политбюро ЦК о Пролеткульте. В нем говорилось, что «Пролеткульты должны стать одним из аппаратов партии по удовлетворению культурных запросов пролетариата». Следствием этого постановления стала полная смена руководства Пролеткульта. Богданов и Лебедев-Полянский вышли из организации. Сам Пролеткульт вскоре начал раскалываться на отдельные группы, а в 1932 году был распущен окончательно. Наступили совсем другие времена.

«Осенью 1921 года прекратилась и моя пролеткультовская работа, я посвятил себя всецело научной», – отмечал Богданов в автобиографии, написанной в 1925 году. В других своих записках он подчеркивал, что с этого момента «окончательно оставил политику», «стал полностью аполитичен» и т. д., что, конечно, не совсем так. Богданов всегда оставался политической фигурой, даже если он и не думал так.

«Научная работа» означала прежде всего его возвращение к проблемам крови. Это были уже не философские размышления, а практические эксперименты. Хотя, наверное, не стоит отделять одно от другого, и сам Богданов вряд ли делал это.

Итак, он решил рискнуть и попробовать реализовать в «стране победившего пролетариата» идею, которую он описал в романах «Красная звезда» и «Инженер Мэнни», – обмен кровью между гражданами с целью лечения, оздоровления и создания общества подлинного «кровного братства».