– Никуда тебя не пущу. Никто тебе и слова не скажет. Остаешься со мной, и точка. – я почесал затылок и закрыл за собой дверь. Сейчас буду купать Сару, раз уж она не может это сделать сама. – Что ж ты сразу не сказала, что тебе помочь надо? Мы бы времени не теряли за зря…

– А ты поможешь? Правда? Тебе не противно?

– Да без проблем, помогу, конечно. Какой вопрос… Почему мне должно быть противно? – пора бы уже действовать, а не болтать. Сара, хоть и слаба, стеснением не страдает. – Давай-ка встанем с тобой на ножки и снимем это грязное тряпье.

Раздел ее быстро и посадил в душевую кабинку, так как стоять долго, пока я буду ее отмывать, она не могла.

Тощая Сара, маленькая, синяками и ссадинами покрыта.

Тело ее, конечно, не особо меня привлекло, а точнее выразиться, вызвало отвращение в тот момент, как полностью избавил ее от одежды. Не за что глазу моему прихотливому зацепиться, чтобы восхититься и возбудиться по-нормальному, хоть Сара и голая вся передо мной, и нас разделяет всего-то какие-то несколько сантиметров. Ну просто ходячий скелет, предварительно замученный, а не девушка. Никогда таких не видел. С виду она симпатичная, когда была в одежде, мозги в ее голове вроде бы есть в наличии, а вот в голом виде Сара – само олицетворение страха и жалости, да и только.

Мой член не то, что не встал на нее немножко: был бы живой и умел бы выражать эмоции, он бы в мой зад залез в панике от увиденного.

Но сейчас совсем не то время, чтобы думать о сексе. Да и место не то. И девушка не та.

Я включил воду, взял с полки жидкое мыло, выдавил в ладонь и начал ускоренно намыливать Сару. Когда дошел до ее рук в области локтей, то обнаружил следы от уколов. Те многочисленные дырки сразу бросились в глаза.

Сара и впрямь наркоманка. Значит, с мозгами у нее неполадки. Я же надеялся, что мои предположения окажутся ошибочными, и она просто уморена голодом и усталостью. Ну или если торчит, то как я, на легких наркотиках. А Сара по чернухе прется. Вот оно что…

Я остановил движения, смыл с руки пену, и, повернув к себе Сару, чтобы видеть ее лицо, заглянул в глаза и грубо потребовал с нее объяснений.

– Что с тобой произошло на самом деле, Сара? Ты колешься, так? Бежишь от кого-то, кого обнесла?

– Нет, я не колюсь и не бегу ни от кого. – бегло затараторила она вполголоса, но те признания звучали так туманно, будто бы Сара пребывала в бреду. – Вернее, да. Я сбежала. Оттуда, из четырех стен. Меня пытали и издевались, как хотели… Они меня били, не кормили, не давали ни дня прожить без издевательств…

– Стены не кормили? – с издевкой придрался к словам, давая понять, что меня вымораживает то, что Сара наркоманит похлеще, чем любой, кого я знаю за свои годы, проведенные в поисках незабываемого кайфа.

– Да, стены эти. – также тихо продолжала она, будто не замечая моих подколок. – Они жестокие. Нелюди они. Он привел меня туда и оставил умирать. Ни за что. А там со мной случился ад. И этому активно поспособствовали его приятели или компаньоны.

– Кто привел? Куда привел? – признания Сары, все еще туманные, но в них вырисовывался уже не бред сивой торкнутой кобылы, а вполне реальные вещи, меня, признаться, шокировали.

Я поднялся в полный рост и зачем-то вытащил из кармана телефон. Не придал тогда особого значения сглаженной, но бросавшейся в глаза и режущей слух нормального человека, спутанности и нелогичности ее признаний поначалу, списав сей бред на то вполне очевидное, что Сара всего лишь переволновалась, а потому несет сущую ерунду.

Девушку, ни в чем не повинную, насильно подсадили на чернуху и после этого еще и пытали. Они пленили и держали ее где-то против ее воли. Вот что мне удалось разузнать на сей момент. И что же предпримет Алекс Норват, если перед ним девушка, попавшая в беду? Несомненно, Алекс Норват не какой-то там трус или тот, кого не трогает чужое горе. Он незамедлительно должен восстановить справедливость и узнать, что за твари это сделали. И помочь бедной девушке обрести себя, если это еще возможно.