Зеваю так, как можно делать это только в деревне — от души и полной грудью.

  Золушка, бал, туфелька — всё на вечер, а сейчас… спа-а-ать.

***

  Просыпаюсь заново рождённым! По привычке тянусь к телефону и только тогда понимаю, что он мне не нужен. Вот он — реальный отпуск!

  Натягиваю джинсы и прямо босиком сбегаю вниз за прохладной водой из холодильника.  

   «Ого!» — застреваю на последней ступени лестницы, не веря своим глазам! 

  Да у меня просто день рождения! Желания сбываются одно за другим! 

  И когда, недооценив силу воздействия своего внезапного появления и оклика на чересчур восприимчивую психику, мне приходится ловить русалочку чуть ли не у самого пола, расплата приходит незамедлительно.

  Я получаю вполне увесистый удар под колено мощным бабулиным зонтом.

  — Отпусти мою маму! — требует пацан лет шести, угрожающе направляя на меня остриё зонта.

  «Угу… А Золушка-то у нас уже при принце», — накрывает меня ощутимой волной разочарования.

  Но какой нормальный мужик отпустит свою женщину утром на озеро одну?

  Я бы не отпустил. 

  И я не отпускаю, наоборот, плотнее прижимая русалку к себе, нежно встряхиваю и, поддаваясь необъяснимому порыву, шепчу ей на ухо:

  — Я поймал тебя. А это значит, у меня есть три желания.

  — Алекс! — возмущённый окрик бабули вырывает меня из моей же фантазии, а для закрепления эффекта я получаю ещё один удар от крошечного защитника, но уже по заднице, и сиплый шепот от русалки в ответ:

  — Мечтай! 

  Что? Наглая девчонка!

  — Уже, — оставляю я за собой не только последнее слово, но и короткий, скользящий, но точно не оставляющий её равнодушной поцелуй.

  Ты захочешь это повторить, крошка! Без вариантов!

Неравнодушными вас оставят и две первых части серии "Дайте Два" с одноименным названием. Если хотите узнать начало всей этой эпопеи с агенством и присоеднитце к искрящей троице в самом настоящем эротическом туре то вам туда!

7. Глава 6

Аня

Свалиться в беспросветный мрак мне мешает только то, что рядом со мной мой ребёнок, и каким бы ловким и проворным он ни был, оставить его одного… сейчас…

Заставляю себя собраться.

В голосе парня нет угрозы, как, впрочем, не было и утром. Какая-то снисходительность, лёгкий спортивный мужской интерес и, кажется, небольшое возмущение, выраженное в недовольном фырканье, когда он ловит меня подмышки, не позволяя свалиться на пол.

А потом вдруг… Условия?

Да кто ты вообще такой?!

Ага…

Алекс…

Страх отступает, потому что его имя произносит женщина, которой сейчас я доверяю больше всего.

Собираюсь с силами и даю отпор наглецу одной короткой фразой:

— Мечтай!

Мгновение, его руки усиливают захват, и мою щёку обжигает безапелляционное «уже», а потом… губы невесомым касанием прочерчивают прямую линию поперёк моего лица, завершая скольжение нежным, практически неощутимым поцелуем, но… эта лёгкость и ласка задевают что-то глубоко-глубоко внутри, заставляя съёжиться от боли, кажется, уже навсегда сроднившейся с моим сердцем.

— Анечка, ты что, испугалась? — приближается спасительный голос Веры Фёдоровны, цепляя и вытягивая меня из болезненных ощущений. — Я совсем забыла вас предупредить! Даня, Аня, познакомьтесь, это мой внук Алексей. Я вам про него рассказывала.

— Такой большой? — удивлённо реагирует на неожиданную новость мой сын, с недоверием осматривая «внука».

— Я хорошо кушаю и люблю морковку, — сразу же находит оправдание внучек, подмигивая Дане и всё ещё удерживая меня в своих руках.

— Так, Ань, — приобнимает Вера Фёдоровна меня с другой стороны, аккуратно отстраняя Алекса, — мы с Даней заниматься, а ты обещала нам с Анатолием клубничный пирог. Всё в холодильнике. Как закончим, он как раз подойдёт, и организуем чаепитие. Лёш, — обращается она к внуку, слегка нахмурив брови, но взгляд по-прежнему сохраняет всё то же тепло, с каким она часто смотрит на Даньку, — если у тебя нет никаких планов, то через полтора часа присоединяйся.