– И мы… – пытаюсь выдавить из себя этот ужасный вопрос, но от стыда просто сгораю. – У нас было… ну… что-нибудь?

– Я не буду обсуждать это, стоя в коридоре, полном китайцев.

Его голос звучит напряжённо, несмотря на насмешку.

Мне страшно впустить его сюда, но ещё хуже, если он уйдёт и оставит меня наедине с праздничным городом и самой собой. В неведении и догадках относительно того, что заставило его завалиться спать без трусов, а меня – в одних трусах!

В панике думаю о том, что хочу, чтобы все было как раньше. Хочу, чтобы мы были друзьями и чтобы он был рядом, как раньше.

– Сейчас! – выкрикиваю, направляясь к своему чемодану.

Быстро надеваю трусы, футболку и джинсы, а потом пальцами расчесываю спутанные волосы.

Я уже два года как рассталась со своим натуральным цветом. Я рыжая, но не настолько рыжая, как моя старшая сестра. В отличие от неё, я хотя бы могу позволить себе поэкспериментировать, поэтому сейчас я шатенка. Блондинкой я тоже была, но это совсем не моё. А в этом цвете мне максимально комфортно.

Замерев у двери, не решаюсь повернуть ручку. Медлю, думая о том, что ему скажу.

– Я тебя слышу. Открывай.

Вдохнув поглубже, проворачиваю замок и приоткрываю дверь.

Широкие плечи загородили собой весь дверной проем.

Подняв глаза, встречаю сощуренный взгляд напротив. Его зелёные глаза впиваются в моё лицо, заставляя замереть в ступоре, а потом соскальзывают вниз, ощупывая моё тело. Медленно и вдумчиво они рассматривают прилипшую к моей мокрой груди ткань футболки!

Смотрю вниз и вижу затвердевшие соски.

Твою мать!

Быстро закрываю локтями грудь.

Его кадык дёргается, потому что сглатываем мы одновременно.

В волосах Алекса безумный бардак, который так же безумно ему идёт, как и лёгкая щетина на точёном подбородке. Вместо пальто на нём вязаный свитер, джинсы и куртка, а на ногах не до конца зашнурованные ботинки, будто он выскочил из дома, одеваясь на ходу.

– Ты что-то рано проснулся… – начинаю громко нести всё, что приходит в голову. – Экскурсия у нас в четыре. Я тут немного занята…

Развернувшись, отступаю в комнату.

Всё что угодно, лишь бы не смотреть в его сощуренные глаза.

– Сбавь обороты, Эйнштейн. – Заходит следом, прикрывая за собой дверь. – У меня тоже голова болит. – Кладёт руки в карманы джинсов и останавливается посреди моего номера, неторопливо осматриваясь.

Он был здесь вчера. Лежал на моей кровати и маялся дурью, пока я принимала душ и переодевалась после десятичасового перелёта. Подарил мне микроскопическую электрическую елку на батарейках. Это копия странной дизайнерской елки, которую в этом году предьявил американский Белый дом. Слава богу, в этом году всё достаточно консервативное, а не какое-нибудь чёрно-красное. Сейчас она стоит на прикроватной тумбочке, мигая как ненормальная, будто выкурила косяк. Кровать идеально заправлена, потому что сегодня я на ней так и не поспала!

Отскочив к окну, обнимаю себя руками, с преувеличенным интересом глядя в потолок.

– Я что-то устала… – вру, взмахнув рукой. – Что-то уже не хочу на экскурсию…

– Болеешь, значит? – спрашивает насмешливо, покачиваясь на пятках.

– Голова раскалывается, может, у меня температура? – говорю доверительно.

Алекс шагает вперёд, а я пячусь назад, пока мои бёдра не упираются в подоконник. Смотрю на него, в панике расширив глаза.

Упершись рукой в подоконник, Немцев склоняется надо мной и, обняв горячей ладонью лицо, прижимается своими обжигающими губами к моему лбу…

Мои глаза закрываются. Вдыхаю запах его туалетной воды будто дурман…

– Ты что делаешь? – шепчу, стараясь удержаться на ватных ногах.