Она погрузилась в чтение. То, что узнала, повергло ее в еще больший шок. Кроме сообщения о подписании договора о сотрудничестве какой-то испанской фирмы с одной из крупных российских компаний, обнаружились еще и две фотографии, на одной из которых Костя стоял в обнимку... с ней, Мэри. Девушка никак не могла вспомнить, кто и когда сделал снимок. Она изучала изображение буквально по миллиметру, бормоча под нос:

– Елки, ну не помню я этого платья! И волос такой длины у меня никогда не было... неужели действительно сотрясение после аварии так проявляется – не помню каких-то деталей... И туфли... я бы в жизни такие не купила – китч какой... Марго, так это ведь не я! – почти взвизгнула Мэри, забыв, что Марго нет дома, она на очередном собеседовании. – Это не я!

Открытие поразило еще сильнее, чем слова о том, что «испанский бизнесмен Константин Кавалерьянц с женой Марией посетил Москву для подписания контракта» и что-то еще на ту же тему.

«Бизнесмен» Костя не убил ее после истории с книгой вовсе не потому, что жутко любил, нет. Какая любовь – когда Мэри выложила в незамысловатом детективе все, что знала о махинациях супруга и его брата, указав даже подлинные фамилии и имена чиновников городской мэрии, участвующих в карточной игре. Шулер высочайшего уровня, человек, обложивший в свое время данью почти весь довольно крупный сибирский город! Бизнесмен?! Он уехал в Испанию и, кстати, уволок с собой и Мэри, спасаясь от преследования со стороны высокопоставленного чиновника, проигравшего такую сумму бюджетных денег, что становилось страшно. Бизнесмен! Значит, сумел-таки вывернуться, и деньги вложил, и фирму основал, и быстро вышел на международный уровень. И какую-то девку выдает за нее, Марию...

Мэри упала лицом на клавиатуру и заплакала. Ее ненависть к Косте вряд ли могла усилиться – ей просто некуда было расти и множиться, Мэри задыхалась от этого ощущения, от брезгливости, от невозможности исправить ситуацию.

– Мэрик, ты почему ничего не ела? – донесся из кухни возмущенный голос Марго, и Мэри вздрогнула – увлеченная своими эмоциями, она даже не услышала, как вернулась подруга.

– Тебя ждала. Ну, как дела? – повернувшись к двери, Мэри увидела расстроенное лицо и поняла – опять не взяли... – Ну, не страшно. Мы не умираем с голоду, все хорошо. Найдется же когда-то среди этих идиотов нормальный человек, который оценит тебя по достоинству.

Марго только обреченно махнула рукой и ушла к себе, устало шаркая комнатными тапочками.

Мэри сделала закладку страницы, чтобы на досуге еще раз все рассмотреть и обдумать, и пошла в кухню разогревать обед.

Она не сказала Марго ни слова о своей находке, не захотела расстраивать и без того удрученную неудачами с поиском работы подругу.

...Он сидит за пианино, и звуки музыки окружают его, окутывают невидимым коконом, делая еще притягательнее. Его глаза полуприкрыты, пальцы взлетают и опускаются на клавиши, заставляя инструмент отдавать мелодию, рассеивать ее вокруг. Мэри не помнила ничего прекраснее этого – тех вечеров, что они провели вдвоем, в отсутствии Марго. Алекс играл на пианино, а Мэри сидела в кресле наискосок и уплывала. Как, почему она отказалась от этого? Зачем? Ради Марго? Но ведь Марго не с ним... И он – не с ней. Мэри понимала, что убила свою любовь совершенно напрасно.

Она садилась в постели среди ночи и вытирала мокрые от слез глаза: «Что мы наделали, зачем? Он был прав – я поняла, насколько он нужен мне. Но нужен не для того, о чем говорил, совсем не для того. Скорее бы утро! Хотя – чего тянуть?»