Пока я возился с менталистом, то не успел закрыть дверь, и Троекуров стал случайным свидетелем.

– Что вы делаете с портье?! – Его голос приблизился. – Потрудитесь объяс…

Профессор вдруг смолк, а потом охнул, застонал и забормотал что-то себе под нос. Видимо, на него менталист тоже успел воздействовать.

Я размахнулся и хлестанул портье кулаком в челюсть, чтобы вырубить окончательно.

Но… моя рука прошла мимо его лица.

Мимо!

Ах ты, мать вашу! Со мной такого ещё не случалось!

На портье накинулась Эсфирь. Она сорвала с себя фартук и накрыла менталисту лицо. Он ударил девчонку ногой, чтобы скинуть с себя, но та вцепилась в него клещом, закричав:

– А-а-алекс! Не удержу!!

Оружия у меня не было, перед глазами темнело, движения были неточными, но я нашарил на тумбе у двери вазу с цветами.

А потом рявкнул Эсфирь:

– В сторону!

Как только та отпрыгнула, ваза обрушилась на голову портье. Осколки разлетелись по комнате, как и цветы, но даже сейчас я не был уверен, что попал менталисту именно по голове.

На меня до сих пор действовала его магия, пространство искажалось и плыло в бок, а перед глазами то и дело появлялись две и даже три головы противника.

Для проверки я отвесил портье смачный удар ногой в бок.

Ноль реакции. Значит, всё же вырубил.

– Всё… он готов… – выдохнула Эсфирь и тщательнее обвязала глаза менталиста фартуком.

Я зажмурился и оперся ладонью на стену, пытаясь прийти в себя. Мне понадобилось около минуты, чтобы магия менталиста наконец отпустила: даже после того, как этот засранец вырубился, его сила продолжала работать.

– Это… менталист?.. – ошарашенно спросили рядом.

Я обернулся.

Профессор Троекуров еле стоял, навалившись плечом на дверной косяк и дрожащей ладонью обхватив лоб.

– Я услышал шум… выглянул… а тут дверь в вашу комнату распахнута… – Он в ужасе оглядел портье, меня и Эсфирь. – Мне вызвать полицию?

– Нет, спасибо, – ответил я как можно спокойнее. – Просто недоразумение. Сами разберёмся.

– Недоразумение?.. – Троекуров шагнул в комнату и закрыл за собой дверь, после чего спросил уже тише: – Вы называете нападение менталиста недоразумением? Нет, я так не думаю.

Мне было плевать, что он об этом думает.

Я уже обвязывал руки и ноги портье скатертью со стола. Эсфирь же толкала менталисту кляп из полотенца. Наверняка, сейчас мы напоминали слаженный криминальный дуэт.

– Ох, как нехорошо… вы уж меня простите… – продолжал бормотать профессор, наблюдая за нами. – Менталиста сложно выявить визуально, но мне этот парень сразу не понравился, как только он открыл рот и поздоровался. Зря я вас не предупредил. Простите, Алексей.

– Давайте обсудим потом, – отмахнулся я от Троекурова, оттесняя его к двери, чтобы выпроводить.

Но он покачал головой и встал, как вкопанный.

– Нет уж, уважаемый! – В его голосе появились решимость и угроза. – Эта сволочь и на меня напала, так что я в деле! Сдадим гада в полицию!

Пока он заявлял о своей решимости сдать преступника, я обшарил карманы портье. Вытащил связку ключей, бумажник и визитные карточки гостиницы. Но искал другое.

Штемпель с красным треугольником. Его нигде не было.

И тут Троекуров шагнул за тумбу, наклонился и поднял Печать с пола.

– Печать Блокады? – удивился он. – Слабенькая и недолгая, но откуда она тут, да ещё и без краски? – Он вдруг с ужасом уставился на меня. – Менталист успел поставить на вас Печать?

– Нет, вряд ли, – покачал я головой. – Мне удалось перехватить его руку.

Мой ответ профессора не успокоил, а ещё больше растревожил.

– Раздевайтесь! Живо! – вдруг потребовал он, поспешив ко мне. – Надо проверить!