– Я не собираюсь отправлять ее домой. Она все сделала верно.

– Верно? – поднял брови брат.

– Для полноты действий Александрит надо было научиться убивать и драться насмерть. Теперь я не боюсь, что ее убьют только потому, что она не может того же.

– Иногда я тебе поражаюсь.

Сери пожал плечами.

Почувствовав на себе взгляд, он обернулся… чтобы столкнуться с голубыми, как вешнее небо, глазами, расчерченными змеиными зрачками. От ненависти, льющейся из них, закружилась голова, и он поспешно бежал прочь. Лишь бы она не заметила в который раз за это время прокушенных губ, кривящихся в болезненной усмешке.

«Ненавидь! Но ты все равно будешь моей».

Плечо нудно болело. Хотя это причиняло меньше неудобства, а вот чесалось оно действительно безумно. Притом где-то внутри. Так и хотелось взять острую спицу и почесать кость.

Подергав плечом и не дождавшись прекращения этого издевательства, я, не открывая глаз, попыталась почесаться. Но едва пальцы коснулись ткани, прикрывающей плечо, руку перехватили.

– Проснулась.

Глаза распахнулись сами собой.

– Тш-ш! А ну лежать! – прижали меня к матрасу.

– Сери, гад, пусти меня!

Ага, раскатала губу. Рука, лежащая поперек груди, не давала и шелохнуться, а вот другая… накрыла раненое плечо. Что же они у дракона такие горячие-то, как бы ожога не осталось.

– Успокоилась, красавица? Правильно, нечего мешать себя лечить.

Зло фыркнув, я отвернулась, лишь бы не видеть эти наглые желтые глаза. От рук Змея действительно разливалось приятное тепло, под колыбельную которого боль начинала дремать. Вот сейчас полегчает – и выгоню этого паразита из своей постели.

Так, вопрос дня: где это – моя постель?

Небольшая светлая комнатка, в открытое окно льется солнечный свет, окрашенный в розовый. Птички поют, правда голосок у кур не очень, но ведь птица, как ни придирайся. Откуда-то доносятся вкусные запахи свежеиспеченного хлеба. А еще прохладой тянет. Стало быть, вечер.

Лежу я в постели, неширокой такой, вон приткнувшийся рядом дракон еле умещается. Простыни чистые, тонкое одеяльце едва прикрывает…

– Хм, ну и что это значит?

Судя по невинному взгляду этой красноволосой сволочи, он прекрасно понял, что мне не понравилось. А вот бесенята в глубине глаз настораживают – он явно принял в моем раздевании непосредственное участие.

Ударить Змея под дых, как я намеревалась, не удалось, левая рука оказалась привязана к телу. А вот пнуть его никто не мешал.

Да, кроватка все же узкая.

– Одеяло отдай! – потребовала я сверху.

– А если не отдам?

– Сери!

Одеяло мне отдали, и на этот раз я завернулась как могла, – правда, одной рукой было очень неудобно.

– Ложись, – потребовал он, снова оказавшись в постели. Только теперь сидя на самом краю. – Я еще с плечом не закончил.

Состроив недовольную гримасу, все же подчинилась, возвращаясь в горизонтальное положение. На самом деле слабость и головокружение сделали свое дело, и на подушку я опустилась с облегчением.

Рука Сери вернулась на перебинтованное плечо, а я опять отвернулась.

– Злишься. – Скорее констатация факта, чем вопрос.

– Нет, радуюсь, что вообще жива осталась.

– Тебе никто не причинил бы вреда, не заиграйся ты в великого мага и воина.

– Иди к чертям.

– Я домой пока не хочу, – усмехнулся он. – Ну же, Александрит, перестань дуться, прям как маленькая.

– Что? Из-за тебя меня чуть не убили. Я даже говорить с тобой не хочу. Тварь!

– Тебе так будет лучше.

– Как? Мертвой? Все, хватит, – сбросила его руку. – Уйди.

Как это ни странно, но дракон послушно встал и вышел из комнаты. Притом бросив на прощание такой взгляд – прям малое дите обидели.