— Ой, дорогая, понятия не имею, — укладываю подбородок на скрещённые пальцы, — и мне плевать.

— Зайка моя, — Лара спешно тянется и прикладывает руку к моему лбу, — ты, часом, не заболела?

— Хватит издеваться! Сама не торопишься ни замуж, ни жить вместе с Мишкой, а мне лекции читаешь?

— Мы даже года не встречаемся, — отмахивается, — а вы десять лет, десять! вместе. Это уже не шутки.

— Как правильно заметил Виталик, мы были детьми и строили планы, которые оказались невыполнимы.

— О... я сейчас расплачусь, Кристина, ну нельзя же так. Вы хоть поговорите...

— Нет, спасибо, — ухмыляюсь, — первое, что сказал Виталя — он опаздывает на работу и предложил... та-да-да-дам, — даю барабанную дробь по столу, — перенести разговор на вечер или выходные, — заливаюсь звонким смехом. — Ещё одного переноса любого события я просто не переживу.

— Тогда у нас проблема... — прищуривает глаз.

— Что?

— Клиентка попросила перенести встречу, у неё ребёнок заболел.

— Это уважительная причина, в отличие от «я не набегался», как у Виталика.

— Да уж. И что теперь? Ты будешь встречаться с Родионом? — недоверчиво поглядывает.

— Боже упаси, — закрываю лицо руками.

— Не поняла, тебе же было так хорошо.

— Пойми правильно, но это для его же блага.

— Ты совсем из ума выжила? — Лара вопросительно всплёскивает руками.

— Как думаешь, насколько его хватит каждый раз ублажать меня до потери сознания, чтобы я с перепугу не дала дёру из его постели? Мне, может, и было хорошо, — с грустью говорю, — но я понимаю, что ему нужна девушка, которая не будет каждый раз пытаться сбежать...

Кстати, о сбежать, именно это я и сделала сегодня утром, снова.

7. Глава 7

***

Я открыла глаза оттого, что стало щекотно в области уха и шеи. Покосилась в сторону — Родион упёрся носом в моё ухо и, в очередной раз вздрогнув, резко выдохнул. Испытав желание засмеяться, я прикусила губы и засопела, выкарабкивайся из-под мужчины.

Взгляд невольно, хотя скорее очень даже желанно, скользнул вниз по его торсу и задержался там. В мозгу клюнуло, что при свете он до чёртиков пугает меня, и, закрыв рот ладонями, я на цыпочках скрылась в ванной.

Умывшись и надев, оставленные здесь вещи, я выскользнула в спальню, а потом из неё и из квартиры. По запарке свой пакет с дивана так и не забрала. И теперь уж точно не заберу. Записку оставлять не стала, думаю, Родион прекрасно поймёт, почему я ушла. Уже не мальчик.

Испытав с одной стороны грусть, а с другой — облегчение, я поспешила в метро. Солнышко уже начало пригревать, по дороге я разглядывала пустые витрины магазинов; пешеходов, спешащих на работу; машины, что постепенно образовывали многокилометровые пробки.

Воздух пропитался запахом выхлопных газов, от которых на голодный желудок замутило. Тарахтение двигателей и звуки клаксонов отвращали — будто если посигналить, пробка рассосётся...

Я поспешила вниз по лестнице, уходя под землю с толпой, внушительного размера, только я торопилась домой. В последнем вагоне, уперевшись спиной в дверь кабины машиниста, я прикрыла глаза и смаковала прошедшую ночь.

То и дело в памяти вспыхивали приятные моменты — мягкие руки, глубокие поцелуи, язык на бёдрах. Родион с лихвой выполнил и то, что выпало на кубике в кафе и то, что дома. Улыбнувшись своим мыслям, вышла из метро и направилась к себе домой.

Здесь тоже уже скопились машины и спальный район ожил в какофонии — щебет птиц, сигналы, музыка из открытых окон автомобилей, пищание домофонов и разговоры по телефонам. Всё это не вызвало у меня ни малейшего желания задержаться на улице, и я вошла в подъезд.