Бездействие состоит в том, что субъект не совершает тех телодвижений (действий), которые он должен был и мог совершить в силу определенных обязанностей (например, неоказание помощи больному (ст. 124 УК)). На практике преступное бездействие встречается не более чем в 5 % всех уголовных дел. Бездействие представляет собой деяние в виде неисполнения юридической обязанности, и, соответственно, уголовная ответственность наступает за юридическое бездействие, т. е. несовершение определенных действий. При привлечении к уголовной ответственности за бездействие следует учитывать, что оно является преступным лишь при наличии определенных условий: 1) наличие обязанности (как правило, юридической) совершить то или иное действие; 2) наличие возможности совершить требуемое действие.

Следует обратить внимание, что в теории уголовного права существуют различные подходы к определению количества и содержания признаков преступления. Так, например, по мнению В. Ф. Щепелькова, законодательная дефиниция преступления содержит два избыточных признака: виновность и наказуемость. Мотивирует он свою позицию тем, что виновность является необходимым признаком противоправности, поскольку уже в ст. 5 УК РФ признак вины включен в каждый состав преступления, предусмотренный УК РФ. Наказуемость же деяния «сопровождает» признак «преступности деяния» и состоит в наличии санкции у каждой статьи Особенной части УК РФ. Понятно, что ситуация, при которой у статьи отсутствовала бы санкция, просто немыслима, о такой небрежности законодателя не следует даже и говорить[126] А. П. Козлов также сокращает количество признаков преступления до двух – общественной опасности и противоправности, считая, что виновность и наказуемость являются составными частями противоправности[127]. Н. Ф. Кузнецова, ссылаясь на то, что наказуемость является неотъемлемой частью противоправности, выделяла три признака преступления: общественная опасность, противоправность и виновность[128]. По мнению Ю. Е. Пудовочкина, для характеристики деяния как преступного достаточно констатации трех признаков: общественной опасности, виновности и уголовной противоправности[129].

В некоторых работах высказано предложение о необходимости отказаться от признака общественной опасности в определении преступления[130]. Особенно четко эта идея была обозначена в трудах Т. Г. Понятовской[131]. По ее мнению, одним из оснований желаемой стабильности должен явиться отказ от категории общественной опасности в определении преступления, возвращение к тому понятию преступления, которое дается в классической теории уголовного права, где оно максимально формализировано и где преступлением признается лишь только то, что предусмотрено в уголовном законе.

Со справедливой критикой подобного предложения выступил И. Я. Гонтарь: «Не вдаваясь в длительную дискуссию, мы только рассмотрим данное предложение с позиции содержания уголовной репрессии. Ее предназначение заключается в реакции со стороны общества через систему государственных институтов на отдельных лиц, поведение которых представляет опасность для интересов этого общества. Наличие опасности … лежит в основе криминализации. Общественная опасность – это не какая-то абстракция. Она находит свое материальное выражение как совокупный результат совершения определенным количеством людей однотипных поступков. Иначе говоря, это результат проявления общественной опасности индивидов». И далее: «Т. Г. Понятовская по сути призывает возвратиться на исходные позиции формирования уголовно-правовой теории, с поиска ответа на вопросы, что же составляет особую природу преступления и чем оно отличается от “неправды гражданской”, а это никак нельзя признать приемлемым для современной науки уголовного права»