Оптимистичный настрой нынешнего российского руководства, но уже в общероссийском масштабе выразил В.В. Путин, выступивший со своим последним правительственным отчетом в Государственной думе. Он уверял депутатов, что российская экономика в полном объеме смогла восстановиться после мирового финансового кризиса и доходы россиян в реальном выражении продолжали расти. Путин также отметил, что в Европе кризис перешел в хроническую форму, вызывая «затяжную рецессию и застойную и растущую безработицу», а бюджетный дефицит и банкротство государственных финансов стали «настоящей удавкой для государств, теряющих сегодня право на государственное суверенное решение» (цит по: 5).

Откуда столь высокая уверенность в светлом будущем российской экономики и пессимизм в отношении экономики европейской (отметим, что оценка дел в Европе нам кажется адекватной), ведь мы уже слышали некогда заверения о том, что Россия – тихая гавань и кризис ее не коснется? Ответа на этот вопрос может быть два: либо руководство страны пребывает в полном неведении о реальном положении дел в России и в мире (о каком внимании к «иннограду» говорит Вексельберг, когда на Западе своих проблем бессчетное множество?), либо оно пришло к решению резко изменить курс и отойти от либеральной модели социально-экономического развития, поскольку именно в этом видит проблемы Европы, да и всего Запада в целом). Вопрос на момент написания этой статьи остается открытым, однако ответ на него скорее всего будет известен на момент ее выхода в свет.

Что же касается инновационного центра «Сколково», то его, по нашему мнению, ждет та же судьба, что и бизнес-школы с одноименным названием. Отрицательный итог сколковской бизнес-образовательной инициативы (как впрочем бизнес-образования в целом) мы прогнозировали еще три года назад (11), и связан этот итог с неверным пониманием современным российским руководством сути, целей и задач бизнес-образования в частности и образования вообще. Это же относится и к концепции инновационной экономики, которой пользуются сегодняшние российские политические и бизнес-лидеры. Главная беда этой концепции в том, что она тесно увязана с понятиями капитализма и рыночной экономики. Именно под эти представления создавался сколковский инновационный центр в ситуации, когда все Подмосковье окружено «советскими» инновационными центрами (Королев, Троицк, Химки, Мытищи, Зеленоград и т.д.), нуждающимися лишь в достаточном финансировании. А то, что сколковский центр может только делить деньги, а не создавать что-то новое, показывает его соглашение с химкинским НПО «Энергомаш». Советский гигант будет разрабатывать новое топливо «Ацетам» в рамках сколковского гранта. А что будет делать инновационный центр «Сколково»? На этот вопрос, по нашему мнению, точно отвечает Википедия. Статья, посвященная «иннограду», сообщает, что последний представляет собой «строящийся современный научно-технологический комплекс по разработке и коммерциализации (sic! – О.П.) новых технологий» (14). Таким образом, «инноцентр», по-видимому, будет стараться подешевле купить новую технологию и подороже ее продать.

Мы исходим из того, что современный капитализм испытывает глубокий цивилизационный кризис и его потенциал, включая инновационные возможности, полностью исчерпан. Это положение дел мы и назвали «сумерками инновационной экономики». В данной статье показаны философские и научно-теоретические ошибки, допущенные в рамках либеральной и марксистской экономической мысли и приведшие к столь плачевному результату.