Только теперь Вера поняла, что оба актера пьяны, хотя выглядели они вполне естественно и язык у них не заплетался.

– Остается одно счастье, что на рее не повесят, а только за борт – есть надежда доплыть до берега, – криво улыбнулся Федор Андреевич. – Откуда у вас такие познания в алкогольных напитках, Верочка?

– В школе хорошо училась, – усмехнулась она.

Оба актера переглянулись и, не сговариваясь, изобразили, что бесшумно аплодируют, и одновременно произнесли:

– Браво!

После чего Волков произнес:

– Так откуда вы, Верочка? Мы видим, что вы – не театральная, и уже, грешные, решили, что вы из Министерства культуры. А вы, как я погляжу, из другого ведомства.

– Из Министерства иностранных дел? – высказал предположение Алексей Козленков. – Кто кроме дипломатов так в импортных напитках разбирается? Ведь так?

– Вроде того, – согласилась Вера.

– Хорошо, что вы не из Министерства культуры, – продолжил Федор Андреевич. – Дело даже не в том, что баба… Простите… Женщина на корабле – дурная примета, просто у нас есть уже одна женщина…

– Баба, – уточнил его приятель.

Волков кивнул.

– Именно. Она как раз из Министерства культуры. Герберова Элеонора Герберовна.

– Робертовна, – опять поправил Козленков. – Не знаете такую?

– Не слышала даже.

– Значит, вам повезло. Но эта Герберова там большой начальник. То есть начальница. Гибель Эскадры даже перед ней заискивает…

– Кто? – не поняла Вера.

– Худрук нашего театра – Гилберт Янович Скаудер. Мы промеж себя его так называем по созвучию. Гилберт Скаудер – Гибель Эскадры. А вообще была когда-то пьеса Корнейчука с таким названием. Так вот эта, с позволенья сказать, баба из министерства отправилась с нами на Ибсеновский фестиваль в Осло. Мы там «Гедду Габлер» представляли. А она выступала перед спектаклем, а потом давала интервью, говорила, что будет оказывать всякое содействие, чтобы следующий год в России стал годом великой норвежской культуры, и тогда народ России наконец примет идеи толерантности и гуманизма…

Волков остановился, посмотрел на Козленкова.

– Так ведь?

И, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Только при чем здесь «Гедда Габлер»? Тем не менее признаюсь: успех у нас был оглушительный. Хотя в нашей постановке вместо семи ибсеновских персонажей появилось в два раза больше. Потому что мы еще «Три сестры» привезли, а там персонажей четырнадцать, включая няньку Анфису. Надо же было всех задействовать.

– Вас всего четырнадцать человек пассажиров на корабле? – удивилась Вера.

– Не знаю. Гибель Эскадры здесь. И, конечно же, Герберова Элеонора Робертовна – куда она денется? Остальные актеры здесь. Правда, не все. У Кудрявцевой, которая нянька Анфиса, в Норвегии дочка живет. И она решила у нее задержаться, а с нею еще человек пять или даже шесть. Надо будет вечерком перекличку сделать – уточнить. А у тех, что нас покинули, – у всех случайно оказались заранее оформленные шенгенские визы и билеты обратные заказанные за полгода, чтобы совсем дешево было.

– А еще на корабле Борис Борисович Софьин, – добавил Алексей. – Но он не пассажир, он – хозяин судна, а еще главный спонсор нашего модного в определенных кругах театра. Но он если и общается с кем-то, то с Гибелью Эскадры разве что. В бары не ходит, еду ему подают в каюту. Вы вообще слышали про такого человека?

– Слышала, – ответила Вера. – Это он меня сюда пригласил.

Актеры переглянулись.

– Бары и рестораны тут не работают, – перевел разговор Алексей. – Но что нам вдвоем сидеть? Бесхозная стойка барная есть – вот мы и делаем вид, будто культурно заседаем. На других палубах тоже пустые бары есть. Плохо, конечно, что без напитков, но мы со своим, как в далекие студенческие времена. У нас ведь в каюте мини-бар, и кое-что мы из дома прихватили. Пусто кругом, народу на корабле немного: команду пока еще не набрали полностью. Нет ни барменов, ни официантов, ни стюардов…