Тот сделал глоток и закашлялся.

– Гадость!

– Да с чего бы? – удивился Огнич, которого сменил на посту Червень. – Пил же ром нормально, ещё и нахваливал!

– Гадость! – повторил Дарьян, возвращая фляжку духолову.

Клюв и сам приложился к ней, после утёр тыльной стороной ладони губы и заявил:

– Одержимость! – с таким видом, будто это объясняло решительно всё. – Поди теперь разберись, какие желания собственные были, а какие хозяина мертвослова.

Книжника заколотила дрожь, он стиснул ладонями виски и простонал:

– Ну точно! Та пакость!

– Так ты помнишь? – удивился я.

– Как в омут углубились – всё обрывками, будто вусмерть напился, – поведал нам Дарьян и обхватил себя руками. – Страшно даже подумать, сколько лет с этой поганью в душе прожил…

Клюв вновь хлебнул и махнул рукой.

– Забудь! Спал он всё это время, а не тобой управлял. А как абрис развился в достаточной мере, так и попытался тело захватить. Тебе ещё повезло, что костяной аргумент принял и от чистой призрачной формы ушёл. В нематериальном обличье мы бы тебя ни в жисть не словили.

Дарьян во все глаза уставился на духолова.

– Да как же – спал? А как он тогда на меня влиял? Он ведь влиял! Меня с рома воротит, а раньше нравился!

– Он спал и видел сны, – беспечно пожал плечами благоухавший свежим перегаром Клюв. – Не о том тебе сейчас беспокоиться нужно! Совсем не о том!

– Да как же не о том? – Книжник вскочил на ноги и покачнулся, но устоял. – А если вся моя жизнь, все мои устремления и привычки – лишь чаяния и желания того выродка?! Как мне теперь в этом разобраться?

Я только усмехнулся.

– Опытным путём, как ещё! – И продемонстрировал стянутый у товарища портсигар. – Тоже не твоё?

Но стоило только замахнуться, и Дарьян спешно крикнул:

– Верни!

Трясущимися руками он сунул в рот сигару, закурил и расплылся в блаженной улыбке.

– Пивка бы… – протянул мечтательно, округлил глаза и указал на меня. – О! Заморский светлый эль – это моё!

Огнич ухмыльнулся.

– Пивка и бабу? – Он подмигнул. – И бабу ведь, да?

Дарьян на миг задумался, затем с явственным облегчением перевёл дух.

– Ага!

Фургонщик хлопнул его по плечу.

– Ну вот, а ты боялся!

Клюв откашлялся, прочищая горло, и повторил:

– Не о том беспокоишься!

Книжник уставился на морщинистого дядьку с нескрываемым пренебрежением.

– А о чём мне ещё беспокоиться-то?

– О том, что ядро ты сформировал за счёт энергии жертвенных душ, которые не чисто белые были, а с примесью багрянца!

Дарьян захлопал глазами.

– Что я сделал? Ядро сформировал? Бред!

Духолов каким-то неуловимо-змеиным движением вытянул руку и влепил книжнику леща.

– За языком следи, молодой! – потребовал он. – Сказал, что сформировал, значит – сформировал! Только азимут у твоего атрибута стал паршивей не придумаешь. Сказать по правде, он теперь попросту ни на что не годен!

О моём-то собственном атрибуте Червень и то мягче высказался, я не удержался и присвистнул. А вот книжник духолову не поверил.

– С чего бы это? – буркнул он, вытянул руку в сторону и сосредоточился, но в итоге лишь болезненно скривился. – Не понимаю!

Клюв покачал головой.

– Ты ж не родился одарённым, у тебя всё на приобретённые способности завязано, сиречь аспект, абрис и атрибут, которые передал мертвослов. Сначала ты господином приблудных духов был, затем костяным клинком чуток в телесную плоскость способности сместил, а теперь ещё и багрянца до кучи хлебнул. Ну и кто ты после этого? Алая кость – курам на смех!

Дарьян так растерялся, что даже сигару, до конца не докурив, под ноги кинул и подошвой ботинка растёр.

– И что теперь делать?