– О, да! Дай-ка я еще разок! О!– выдохнула мне на ухо мечта всех девушек лихих девяностых от семи до бесконечности, прижимая меня к себе, – Ого! Я нормально так прохрустелся!

– Разминайся, разминайся! Тебе еще в холодной воде за моим плотом плыть, – мечтательно ответила я, вдыхая морской бриз. Это была рекламная пауза, а сейчас вы увидите настоящие ужасы!

Ну-ка, а что если попробовать экранизировать еще пару ужастиков? Они ждут ужасов? Они их получат!… Хм…Придумала! Я очутилась в полуразрушенном доме, где окна были заколочены досками, обои частично отслоились от стены, а мебель была покрыта многолетним слоем пыли. Дверь протяжно заскрипела. Вся мебель завибрировала так, словно началось землетрясение. Драные занавески на окнах затрепетали, стекла задрожали. На улице началась гроза, освещая вспышками молний темную комнату. Прямо на стене проступили кровавые письмена странного содержания. А потом все стихло. В гулком коридоре раздались тихие шаги, сопровождаемые скрипом половиц. Заунывная музыка нарастала, шорохи усиливались, а я стояла в центре комнаты и ждала, когда призрак откроет дверь под тревожный аккорд на повышенных децибелах. В свете молний появился силуэт.

– Что ты здесь делаешь? – прошипел призрак, протягивая ко мне свои ужасные руки, – Это – мой дом!

– Я вам денежку принес за аренду за январь!– пропела я, отсчитывая нужную сумму.

– Ах, спасибо, хорошо, положите на комод! – прошипел призрак, удаляясь с не меньшим пафосом.

А теперь почему – бы не показать что-нибудь классическое? Я очутилась в ванной, возле запотевшего зеркала. Протерев его рукой, я стала наводить красоту. Наклонившись умыться, я поднимаю голову и вижу в зеркале отражение жуткой мертвенно бледной девушки со страшными прыщами-язвами на лице. Ее белесые глаза смотрят на меня, а с темных волос стекает вода.

Я поморгала, обернулась для приличия, и продолжила моцион. И снова, подняв голову, я увидела эту девушку совсем близко под ужасающий скрипичный аккорд. Я молча взяла с полки тональный крем и протянула тюбик ей, глядя на наше отражение в зеркале.

– Спасибо, ты – настоящий друг! – произносит она, забирая крем. А то у меня «тонак» кончился, и фен сгорел. Можно я твой возьму? У меня через час свидание…

– Да не вопрос! – пожимаю плечами я, вытирая лицо полотенцем.

Я выдавливаю пасту на щетку и чищу зубы, а потом сплевываю пасту в раковину. Подняв голову и посмотрев в зеркало, я увидела эффектную брюнетку с томными глазами и идеальными стрелками, поправляющую волосы.

– Спасибо за тональный крем! – говорит она, отдавая его мне в руку, – Я у тебя еще блеск позаимствую… Можно?

– Бери! – разрешила я, глядя на наше отражение.

– Если все будет хорошо, вернусь только утром! – кокетливо сказала она, завинчивая тюбик и «чмокая» блестящими, как жирный чебурек, губами.

Все! Оскар мне, пожалуйста! И за лучшую женскую роль, и за режиссуру и за музыкальное сопровождение. Можно отдельный Оскар за спецэффекты, если не жалко. А Оскар за главную мужскую роль отдайте Ди Каприо. Просто за то, что он выжил.

И тут мой кайф прервали. Я снова стояла в зале, обиженно глядя на всех присутствующих, которые подозрительно уставились на меня. «Ну как всегда! На самом интересном месте!» – мысленно вздохнула я. Кто виноват, что я живу в спокойном мире, а в моей жизни самым большим потрясением был сломанный каблук и треснувший экран телефона? Ну теперь -то они точно знают, что ужасы ассоциируются у меня с дешевым трешем от малоизвестных режиссеров!

– Поздравляю! Теперь ты – неофит! – сказала Бульдожка, – Следующий!