Душ окатил холодом. Поспешно, оставляя синие следы на кране, я добавила тёплую воду. В запотевшем стекле отражалось настоящее болотное чудище. Ругаясь про себя на чём свет стоит, я схватила мочалку и начала остервенело елозить ею по «травке», выросшей на моей коже. К счастью, та была эфемерной и стиралась быстро, отслаиваясь, как сухие чешуйки кожи, стекая затем с водой в канализацию.

Синее безобразие мне пришлось смывать с себя долго. Казалось, половина меня самой утекла под душ. Едва я выдохнула и, распахнув дверцу душевой, потянулась за полотенцем, я снова оторопела.

Мир вокруг меня изменился. Каждая вещь светилась: какая-то ярко, какая-то чуть меньше, в глаза бросилось сияющее, словно живое, зеркало на тумбочке. Но потом я увидела лес за оконцем. Раскинутый на склонах тёмных гор и только что совершенно чёрный, он выглядел сейчас, как праздничная иллюминация.

Я моргнула, магическая подсветка стала более приглушённой, на веки навалился сон. «Сразу ложись спать», – велела мне мадам Бохоста.

Натянув ночную сорочку, я поплелась в спальню и рухнула на кровать. Сквозь толщу густого сна услышала голос Данки.

– Откуда это так воняет мятой? Да ещё какой-то дурацкой! Ранди, ты разбила цистерну эфирного масла?

От запаха мяты я и проснулась. Резкого, словно кто-то сунул флакончик в нос. Я раскрыла глаза и увидела в свете утренних лучей собственные синие пальцы. Что?! Снова?! О, нет!

Я подскочила. В зеркале на стене отразилась слегка подсинённая физиономия с округлёнными глазами и вымазанная безбожно синькой ночная сорочка. Я снова бросилась в душ – скрести, драить и оттирать с себя следы будущего обмана экзаменационной комиссии.

Чтобы заглушить предательский запах, пришлось вылить на себя почти всю склянку с шампунем и смылить половину мыльного бруска. Наконец, отмытая и застёгнутая на все пуговички под самое горло, в платье с длинным рукавом; с платком на волосах, с туго заплетённой и подобранной в узел косой, в сетчатых перчатках на случай, если синька снова проступит на пальцах, почти не дыша, я явилась к экзаменационной зале.

Перед ступенями широкого крыльца на площади собралось не меньше тысячи абитуриентов. Гоблины пока никого не пускали, поигрывая дубинками в зелёных руках.

На всякий случай я спряталась в кустах до момента, пока не позовут всех зайти. В моей ситуации уж точно следовало избегать лишних глаз. Сердце стучало бешено: казалось, моё жульничество обязательно заметят и разоблачат.

Поступающие галдели, кто-то нервно теребил платок, кто-то переплетал бледные пальцы, кто-то пытался что-то наколдовать в ладони, тренируясь напоследок. Никто на самом деле не знал, что их ждёт за тремя дверьми экзаменационного здания.

У самого крыльца стоял принц Ивар из Азантарна со своей свитой, оградившей его от прочих. Я увидела Данку, одетую нарядно, но довольно странно не в чёрном, а в розовом костюме.

У кустов жасмина напротив переминался с ноги на ногу Стаэль, взъерошенный, измятый, словно спал в том, в чём пришёл. Я дёрнулась было по привычке помочь ему привести себя в порядок, но остановилась. Не на этот раз. По словам мадам Бохосты, я должна сдать экзамен первой, иначе не будет шансов. Видимо, посинею. Чёрт!

Я сжала пальцы, пытаясь убедить себя, что потом однажды наверняка посмеюсь над тем, как я, синюшная, сдавала самый главный экзамен в своей жизни.

Большая стрелка часов на центральной башне подкрадывалась к восьми – вот-вот академическое здание распахнёт высокие тёмно-красные двери с полукруглыми верхушками и замысловатой резьбой, и экзамен начнётся. Сердце моё подскочило к горлу.