— Ирэне, девочка моя, расскажи маме, как у вас с Витором дела? Почему он тобой недоволен?

Что?! Он мной недоволен?! Да какое он имеет право…

— Чем же он недоволен? – как можно более спокойно спросила я.

— Он сказал, что ты мало уделяешь ему внимания, повышаешь голос, странно себя ведешь…

Это я странно себя веду? Да он меня чуть не задушил! И с какой такой радости я должна уделять ему внимание?!

— Ирэночка, позволь маме тебе кое-что объяснить.

Витор, я готова убить тебя только за этот разговор!

— Мужчины как пластилин. Чем больше ты его согреваешь, тем он мягче и податливей.

Витор, ты – труп!

— Твой отец тоже непрост. Он хочет командовать, но, ты же знаешь, как я не люблю, когда мной командуют.

Моя месть будет жестокой.

— Именно поэтому я создаю для него видимость. Он думает, что я в его власти, а я просто ему подыгрываю, вовремя переводя тему на более приятную, либо веду его в спальню.

Наверное, щеки мои покраснели, потому что следующей репликой было:

— Ну, дорогая, ты уже взрослая девочка, должна понимать.

Надо заканчивать этот разговор.

— Да, мам, я все понимаю, но Витор мне не муж.

— А я не говорю тебе прыгать к нему в постель, более того, запрещаю это делать до свадьбы. Но он твой жених и хочет элементарной ласки и нежности.

Ненавижу тебя, Витор, всем сердцем!

— Мам, я ценю твою заботу, но это никого не касается кроме нас.

Повисло неловкое молчание. Благо нам как раз принесли еду. Воспользовавшись моментом, я уткнулась в тарелку.

«Что-нибудь легкое» в понимании поваров - салат, похожий на наш «Греческий». Такой едой не насытишься, но все же это лучше, чем ничего.

Периферийным зрением заметила, что мама не притронулась к еде. Обиделась. Жаль, что так получилось, но разговор о Виторе выше моих сил. Знала бы она, как я его не перевариваю...

— Прости, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. Просто… — Как бы сказать? – У нас сложные отношения с Витором, и я хочу сама в них разобраться.

А еще лучше убить одного гада, и тогда на сотню проблем станет меньше.

— Конечно, — мама снисходительно улыбнулась. — Только имей в виду, ты всегда можешь со мной посоветоваться.

Я одарила ее ответной улыбкой и вернулась к салату. Не хватало мне из-за этого… этого… в общем, из-за Витора ссориться с мамой.

Ой, я даже не заметила, как стала называть ее мамой. И мне… это понравилось. Да простит меня моя мама.

***

После ужина меня повели в соседнее крыло замка. Я еще не видела здание снаружи, но догадывалась, что это нечто огромное, красивое и впечатляющее.

Встречали нас две молодые девушки, похожие на русалок. Длинные, чуть зеленоватые волосы, украшенные ракушками, закрывали им спину и грудь. Кожа поблескивала в отсветах светящихся шаров, словно чешуя, только вместо хвоста были ноги. А голоса их напоминали журчание воды, заслушаться можно.

Дерке и Сели, любезные русалки, сначала отправили нас в мини-бассейн с горячим молоком. Ощущения приятные. После молока мы окунулись в такую же «ванну», только с зеленоватой жидкостью. Ощущения смешанные. Последней была обычная вода, но с цветами. Я таких цветов никогда не видела, поэтому названия не знаю. Белый цвет у основания лепестков плавно переходил в розовый. Цветы лежали на воде стеблями вниз, но что удивительно: если за них потянуть, цветок не уходил под воду, как можно было ожидать, а все так же оставался на поверхности.

После омовений нас завернули в водоросли, затем натерли соком неизвестных мне фруктов, очень ароматных, и на этом оставили в покое. В относительном покое. Принялись за волосы.

Что-то втирали, чем-то мазали, мыли, сушили, снова мазали.