После завтрака у нас были две лекции по основам целительства, на которых я планировала слушать и вникать, а не бездумно писать конспект. Планы мои рухнули, едва я увидела приближающегося Витора Гарье. Воображение услужливо принялось рисовать картины мести. Да, я хотела отомстить за его отношение ко мне и к своей невесте. Я так увлеклась фантазиями, что не заметила, как он подошел и начал что-то шипеть.

— Мистер Лассен, потрудитесь разговаривать со мной в подобающем приличному человеку тоне, – оборвала я его шипение.

Нахмурившись, он произнес с ледяной вежливостью:

— Не соблаговолите ли вы, мисс Ирэне, уделить мне пару минут вашего драгоценного времени?

Все окружавшие нас адепты взирали на него с опасливым почтением.

Малена, вошедшая в кабинет раньше меня, угрюмо выглядывала из дверного проема.

Я гордо расправила плечи:

— Нет, мистер Лассен, не соблаговолю. У меня есть дела поважнее пустых разговоров.

Повисло гробовое молчание. Потом кто-то в толпе выдохнул «она труп», но я нарочно не стала отвечать на это ошибочное утверждение.

Витор гневно схватил мою руку, вознамериваясь увести подальше от свидетелей, только в мои планы это не входило, поэтому я как можно тише, не теряя уверенности, выпалила:

— Пусти меня, Витор. Силой ты со мной никогда ничего не решишь.

В ответ он яростно произнес:

— Значит, война?

Я не сторонник милитаризма, но если мне бросают вызов, – тут, как говорится, сами напросились.

— Война так война.

Зловеще прищурившись, Витор удалился с поля брани.

— Теперь точно труп, – заключил все тот же голос из толпы.

— Для трупа я очень даже неплохо выгляжу, - парировала я. Надо же было достойно закончить представление.

После этого концерта по заявкам не покидали мысли о возмездии: я выставляла против Витора пушки, танки, ядерные установки.

Изредка из моих мечтаний меня вырывала Малена фразами типа:

— Ты о чем думала? Это же под раздачу все попадут.

— Слушай, вы хотели ему отплатить за все, я тоже хочу. А теперь и повод есть.

— Да, но такие поступки равносильны самоубийству.

Магистр Селнович, добродушная женщина, читавшая лекцию об экстренном самолечении, бросала на нас хмурые взгляды.

— Хватит, надо показать ему, что страх не приравнивается к уважению. Пора прекращать диктатуру.

— Адептка Савелье, адептка Гарье! – прикрикнула магистр Селнович.

Мы встали.

— На какую тему вы столь увлекательно беседуете?

«Решаем вопросы военного характера», - хотела ответить я, но вовремя передумала.

— Мы по теме. Простите, больше не повторится, – заученно извинилась Малена.

— Конечно, отмоете кабинет ядов и зельеварения и будете впредь молчать на занятиях.

Малена скривилась. Значит, ничего хорошего в кабинете ядов и зельеварения нет. Больше мы не разговаривали, дабы не заполучить еще один кабинет в наши «умелые» руки.

После целительства Малена отправила меня на урок истории.

Историю я всегда любила. Опыт прошлых поколений – бесценный дар. Изучить историю неизвестного мира жизненно необходимо.

Лекцию вел магистр Коктипус, седобородый старичок с глазками-бусинками. Он рассказывал про битву Магионе.

Магионе – принцесса, похищенная Зольдом, жестоким, злым некромантом.

Зольд происходил из королевского рода, но его семью свергли с престола. Он наследовал сильнейший дар – взгляд вечной смерти. Тот, на кого он смотрел в упор и хотел лишить жизни, превращался в подобие трупа - оставался в сознании, но терял способность двигаться и говорить. Такой дар проявлялся у одного на миллион и считался проклятым. Обладатель этого дара, ставший носителем смерти и тьмы, тоже считался проклятым.