Пощечина обожгла вторую щеку. Но в этот раз – останется след.

– Никогда не смей мне указывать. Ты убогая мятежница! Такая же… как твой отец.

Вот оно что? Значит… не просто так она издевалась над Давиной. Видела в ней отца девушки.

– А разве дети виноваты в поступках родителей?

Тонкие сильные пальцы надавили на плечи, отчего потеряла способность говорить, держаться на ногах, и просто свалилась вниз, понимая, что она применила боевую способность.

Тварь.

– Разве мать так поступает со своим ребенком? – хрипела, не желая мириться. Я хотела, чтобы до нее дошло. – Так не поступает мать…

– Молчи! Ты мой крест! Мое позорище и мне… всегда… – она шипела, а не говорила, – всегда за тебя стыдно! Но я… не могу унизить себя. Если позволю тебе опуститься, ты меня понесешь за собой в бездну. Я сделаю из тебя стражницу. Поняла? И ты завтра пойдешь на учения! Как и положено сильной стражнице.

Молчала. Что с ней разговаривать? Эгоистка. Да и сил не было. Кое-как попыталась подняться, но это было тяжело. Да, очень тяжело. Меня штормило.

– И приведи себя в порядок. От тебя воняет!

«Да плевать мне! Не дыши! Иди отсюда!» – хотелось крикнуть, но уже и этого не могла. Все тело сжимало от боли. Что она применила?

– Когда сходишь в помывочную, вызовешь через сигнал лекаря, – она сделала паузу и уже довольно сообщила: – И завтра ты появишься в западном крыле и даже пойдешь на физическую подготовку. Поняла? И больше никогда не смей меня позорить. Никогда! Докажи, что ты МОЯ дочь, а не ублюдка, – последние слова она сказала с такой ненавистью, что поняла точно – отец Давины не самый добрый и хороший человек.

Она ушла, а я продолжала беспомощно лежать на грязном полу. Ну что уж там… немного нужно отойти от такого стресса, а потом уже дерзать. Если честно, не верила в это, но нужно было бороться. С собой, в первую очередь. Я не понимала, почему мне приходилось перебарывать себя, словно ломала и вновь творила.

Завтрашний день пугал… Если уж от матери никакой поддержки, то что ждать от стражников?

Не знаю, сколько лежала, но все же поднялась. Кое-как. О помывочной и не думала. Не смогла даже раздеться. Только была способна рухнуть на постель и закрыть глаза. Все. На сегодня достаточно…

***

Запах травы разбудил. Открыла глаза, понимая, что лежу на кровати, а везде свечи. Умерла?

Вспомнила о том, как меня занесло в неизведанный мир, и решила, что так оно и есть. От горя и отчаяния.

Хотя… на меня не похоже. Значит, лечат… травками.

Повернулась и встретилась с красивым лицом лекаря. Сейчас в его глазах не было гнева, злости. Синие, как море в ярких лучах солнца. Он внимательно смотрел на меня, словно изучал, а потом проговорил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, – сказала и вдруг поняла – я без маски! Не зная, что это может значить, ахнула и попыталась закрыть лицо, на что услышала:

– Я член твоей семьи. Мне можно видеть.

То есть? И кто же он мне?!

– Кто ты?

– Раз не помнишь, скажу. Я муж твоей матери.

– Ты мой отец? – не могла сообразить. Вот никак. По возрасту вот никак он мне в отцы не годится, слишком уж молод.

– Нет, не твой отец.

– Это хорошо, – сказала, моментально меняясь в лице. Я это вслух сказала. Он улыбнулся и произнес:

– Почему? – с загадочной улыбкой произнес мужчина, закусив уголок губы. Нужно отдать должное – шикарный мужчина. Если бы мне было… Кстати, а сколько Давине лет?

– Мать довольно категорично высказалась о нем.

– Да, Савина слишком много пережила и ей тяжело.

Молчала. Ну а что сказать? Я не хотела, чтобы он искал оправдания ее поступкам. Мамашка-наплевашка. Но мне нужно было хоть что-то узнать о том, где я и какие тут порядки. И еще…