Но казалось, что всему мирозданию плевать на мои потуги. И вот такое отношение бесило неимоверно! Звёзды будто нарочно подбрасывали поленья в огонь моего гнева и раздражения. Пламя ярости раззадоривалось внутри и не собиралось потухать ни на мгновение. Хотелось растопить чёртов лёд и довести северное море до кипения. Сделать хоть что-то, дабы эта идиллия перестала нервировать. Но не тут-то было. Чтобы вода стала испаряться, следовало вскипятить океан, а на это силёнок не хватило бы и у всего ковена разом. Не то что у меня одной горемычной.

В прозрачной ледяной клетке сверкающих северных вод я отчётливо видела, как медленно угасала жизнь того незнакомца, чьё сердце я хранила. Но никак не добраться до заветной цели, ибо магия, казалась, кусала хлеще ледяной стужи, которая царила вокруг нас. Я неистово желала протянуть руку и коснуться лица своего побратима, но, казалось, одно неосторожное движение, и льдина буквально рассыпалась бы под ногами, поэтому я всё никак не решалась пойти напролом. Прикосновения, то, что ранее мне не дозволялось, игнорировалось, да я и сама не порывалась что-то менять, но… Сейчас парень выглядел таким уязвлённым, таким хрупким…

Касание, самыми кончиками подрагивающих пальцев до синеющей под пронзительным ветром кожи обнажённой руки. Умереть от обморожения в кошмаре не дано, но незнакомец вовсе не похож на живое существо. Он выглядел, как восковая кукла с бледным лицом и немигающими стеклянными глазами, без дыхания и биения сердца. Словно уже умер в этом ледяном плену! И пусть головой я понимала, что, скорее всего, это не так, ибо никто бы не убил жертву, не заполучив нужное… Но одно понимать это головой, а совершенно иное, видеть перед собой что-то необъяснимо далёкое и холодное, подобно тем самым звёздам в ночном небе.

Где-то сбоку раздался едва уловимый треск, но ветер унёс этот порыв далеко, не дав услышать и понять, что это было. Казалось, весь мир затих в изумлении или испуге. По тыльной стороне ладони от первого прикосновения к обжигающе холодной коже чужой руки, на запястье расползлась тонкая паутина трещин. Не отнимая руки, я продолжила свои изыскания, стараясь осознать, что же происходило в реальности. Смотрела в глаза и не находила в них протеста или отвращения. Я вообще ничего не видела в нечитаемом взоре, устремлённом куда-то за линию горизонта, и восприняла это за «разрешение».

«Коснись» — безмолвно шептал ветер, и пламя разгоралось в груди ослепительно ярким всполохом, невыносимо горячим и в то же время живым и податливым. Казалось, что в это мгновение сами звёзды плавились в далёком синем небосклоне. Ибо вокруг нас закручивался настоящий вихрь, неудержимый и жестокий. Стой я хоть на миллиметр ближе, и меня бы посекло ледяными осколками трескающегося льда. Но даже моего желания было недостаточно. Магия ведьм оказалась сильнее. Все мои потуги оказались лишь жалкими вспышками, недостойными даже внимания.

И тогда я позволяю себе стать чуточку смелее, взяв чужую конечность в свои руки, держу так долго, пока собственные пальцы не начинают неметь от пронзительного холода. Словно я с мраморной статуей обнималась, которая не собиралась нагреваться ни на градус выше. И всё же нас больше не окружало бескрайнее море. Что-то лёгкое и незыблемое переливалось в воздухе. Так плакали звёзды или так таял лёд? Неважно, важно лишь то, что руки у незнакомца одурманивающе ледяными, ярко-синие вены, как морские потоки, бежали по белой коже. Он становился ещё более нереальным с каждым новым мгновением, которое я проводила в кошмаре.