– Менять все за пару дней до начала года, – фыркнул глава семьи.

– Хватит, я, что, зря пороги обивала? Это не обсуждается. Сия, – это дома так называли меня, – едет в Пресьенский институт благородных девиц, а Алекс…

Рядом со мной опустился брат-близнец и прислушался к громкому разговору.

– А Алекс в Шеронвудскую магическую академию для кадетов.

– Твою мать, – сжал кулаки брат, удерживаясь, чтобы не забежать в гостиную.

Без нас нас женили. Обидно.

– Тихо, – прижала палец к губам, чтобы расслышать все остальное, – позже обсудим.

А Шила Перл буквально разошлась в своем гневе.

– Это отличная идея, муж, – не унималась она. – Сия потом с легкостью выйдет замуж, а Алекс сделает карьеру в армии.

– Дорогая, не смею спорить, – отозвался флегматичный супруг. – Но наша дочь почти помолвлена с юным господином Дженксом, а твой сын имеет склонность к меланхоличным завываниям под музыкальные инструменты. Они не одобрят, воспротивятся и проклянут нас.

–– Да плевать мне, к чему близнецы имеют склонность, – фыркнула наша любимая мамочка, – я забочусь о будущем.

Взглянув на брата, я подала знак, чтобы шел наверх, в мою комнату. Требовалось переварить услышанное и наметать план.

Как водится в аристократических семьях Атарии, детей никогда не спрашивали, чем они намерены заниматься после получения высшего образования. Девицы обязаны выгодно выйти замуж, а молодые парни заиметь доход, чтобы стать той самой выгодной партией для девиц. Круговорот выгодных партий в природе. К сожалению, круговорот строился на богатстве. А нашей семейке на огромное богатство рассчитывать не приходилось…

Мы не бедствовали, но до знати было…

Естественно, наши родители исключением не стали. Чиновники средней руки, не ступавшие на высокие должности, они из кожи вон лезли, чтобы получить хотя бы кроху внимания от высшего круга.

Понятия не имею, как матери удалось, но она пристроила нас в самые крутые, самые вожделенные учебные заведения. Жаль, что усилия ее прахом. Не то чтобы мы не ценили ее старания…

Из меня благородная девица, это как жабу в платье нарядить. Я буду квакать, поправляться, а потом выдам что-то грубое и неприличное.

А из Александра кадет – это как ребенка вывезти на поле боя. Он сильный юноша, честный, но это не про бои, а про битвы, кто лучше приложит гитару об пол.

И дары совершенно неподходящие. Я иллюзионист и огневик, а Алекс владеет ментальной и актерской магией.

Родители будто издеваются! Сами сетовали, что нам бы обменяться.

Я мечтала, чтобы женщинам разрешили поступать в ШМАК, а по нашему, издевательскому, в Шмакадемию. Брата устраивало нынешнее место обучения. В нем были курсы по музицированию. Не готов он к строевой службе, он на ранней побудке споткнется.

– Я туда не пойду, – обозначил Алекс, оставшись со мной наедине. – У меня концерты на весь год расписаны, а у кадетов выход только при наличии отличной учебы.

Мы оба знали, что все основные предметы тот завалит.

– Прикинь, как ты удивишься, узнав, что я к благородным девицам не стремлюсь, – закатила я глаза.

Александр в голос заржал, представляя меня в платье с узким корсетом и с крохотным песиком в сумочке. Я повернулась и застыла. В мыслях образовался настоящий сумбур, ведущий к катастрофе.

Мы невероятно похожи. Словно одно лицо. Он смазливый блондин с голубыми глазами и пухлыми губами, высокий, жилистый, очень худой. А я его женская копия. Одно различие, это моя отращенная шевелюра, достигавшая ремня джинс.

– Они ведь не отстанут, – заключил брат, имея в виду заботливых предков.– Сами заберут документы.