Внутри помещение было гораздо больше, чем снаружи, и гора-а-аздо вместительнее. С одной стороны десятки столов, рассчитанных на четыре человека каждый, с другой – длинные столы с лавками для тех, кто хочет есть в большой компании, в самой отдаленной части, на небольшом возвышении – преподавательская зона с мягкими креслами и белоснежными скатертями.

Здесь без труда могли разместиться все желающие, но пока людей пока было мало. Лишь пяток ранних пташек, сонно ковыряющихся в своих тарелках. Знакомых лиц среди них я не заметила, поэтому смело направилась к линии раздачи.

За невысокой стеклянной перегородкой дымили противни с запеканкой и кастрюли с кашей, стояли большие подносы с пирожками, салаты, разложенные по маленьким тарелочкам. Нашла целую поленницу из отварных колбасок, большое блюдо, на котором были разложены кусочки разного сыра. Молоко в высоких графинах, свежий хлеб, масло, мед, джем. Дивный запах свежезаваренного кофе.

Глядя на все это разнообразие, я потерялась. Мне вдруг подумалось, а не зависит ли питание от уровня обеспечения. Может, мне положен стакан несладкого чая и две корочки хлеба, а не вот это вот все.

Воровато оглянулась и, убедившись, что никто из адептов не обращает на меня внимания, и что даже если в очередной раз опозорюсь, это не станет достоянием широкой публики, я направилась к невысокой женщине в белоснежном фартуке и с колпаком на голове.

Она стояла за линией раздачи и неспешно помешивала ковшом молочную кашу.

— Вот, — я робко протянула белую карточку с растрепанными краями.

— Это что? — удивилась она.

— Карточка на обеспечение.

— Так это тебе в отдел обеспечения, а здесь мы кормим. Чего будешь?

— Можно брать все, что захочу?

— Да, — усмехнулась она, — кто раньше встает, у того и выбор больше. А тем, кто поспать любит приходится довольствоваться остатками.

Да я вообще самая первая теперь приходить буду!

— Дайте пожалуйста кашу, колбаску. Пирожок с яблоком. И кофе с молоком, — выпалила я, еще не веря в свою удачу.

Все еще ждала, что сейчас повариха нахмурится и скажет, а не слишком ли много еды для нищенки из Муравейника. Но она безмятежно выдала мне тарелку с кашей и колбаской, на отдельную тарелочку положила румяный пирожок и выставила кружку с дымящим кофе.

Кажется, это была самая вкусная еда в моей жизни!

Я заняла место возле окна и, с таким удовольствием уплетала кашу, что чуть не проморгала момент, когда в столовой стали прибывать люди. По двое, по трое или компашками, сонно зевая и не забывая причитать о том, что завтра в это время уже придется собираться на учебу.

Резонно решив, что так и до Хеммери можно досидеться, я ускорилась. Проворно дожевала пирожок, почти залпом выпила кофе и, убрав за собой посуду, выскочила на улицу.

Теперь мой путь лежал в главный корпус. Если раньше мне доводилось бывать только в преподавательском блоке, сегодня настала очередь посмотреть, что там еще есть.

Первым делом я отправилась в отдел обеспечения. Постучалась в темную дверь дождалась громкого:

— Войдите!

И скользнула внутрь:

— Здравствуйте.

— Карту, — обронила женщина в очках, не отрываясь от записей. По обе стороны от нее возвышались стопки бумаг и журналов учета.

Я положила перед ней свою неказистую карточку. Она не глядя прихлопнула ее ладонью, небрежно смела в верхний открытый ящик стола, и взамен выдала белый, плоский конверт. Очень плоский.

— Это все? — немного разочаровано спросила я. Не то, чтобы я ждала мешка денег, но конвертик выглядел совсем худым. Кажется, внутри был лист бумаги и одна большая монета.