Оставался последний вариант. И Полуночная Матерь свидетель, я не хотела к нему прибегать, но выбора не было.

Прикрыв глаза, я мысленно потянулась к сути Мойры – почти так же, как делала это на занятии по звездочтению – поймала слабый отклик и зашагала в нужную сторону.

Я знала, что сестра не обрадуется встрече, но не ожидала, что она будет в таком бешенстве. Она выскочила из перехода, когда я шла по боковому коридору, укрыла нас мощным пологом для отвода глаз и прорычала:

– Что ты творишь, Недоделок? Тебе что, свет ум выжег? Хочешь, чтобы нас увидели вместе?!

– Мне пришлось, прости. Я ищу Хэйдена Морроубрана.

Едва услышав имя северянина, Мойра нахмурилась и недовольно, но уже без прежней ярости, всмотрелась в мое лицо.

– Зачем он тебе?

– Хочу попросить о помощи.

– Морроубрана? Поверь, он последний, у кого стоит быть в долгу. Понятия не имею, откуда ты узнала его имя, с чего вообще решила сунуться к нему, но советую держаться от этого колдуна как можно дальше.

– Но…

– Как можно дальше, Илэйн! – повторила сестра громче.

Быть обнаруженной она явно не боялась – знала: полог надежно укрывает нас от посторонних глаз и ушей.

– Но мне нужна помощь, – напомнила я упрямо. – На отработке будут изум…

– Учись сама справляться с трудностями, – холодно перебила сестра. – В академии тебе ничто не угрожает, тут даже проклятия выше четвертого уровня запрещены.

– Да, но если…

– Потерпишь! Ты халцедон, вот и держись среди своей серости. Даже думать о нефритах забудь! А о Морроубране в особенности!

Развернувшись, Мойра открыла новый переход и исчезла. Я же хмуро уставилась на опустевшее место. Интересно, мне показалось, или сестра… боится Хэйдена?

Вторая половина дня пролетела пугающе быстро. Минуты таяли, как застигнутые весенним солнцем снежинки: моргнешь, а их уже и нет. За ужином я искоса поглядывала на сидящих неподалеку изумрудов. Все пыталась угадать, кто же они – маленькие злобные гарпии? Но за зелеными столами царила дружеская атмосфера: звучал привычный гул голосов, доносился смех – высокий женский или раскатистый мужской, – слышался стук приборов о тарелки. Если бы не цвет одежд, изумруды бы ничем не отличались от халцедонов – наверное, могли бы даже поладить. Но в академии камни в кольцах определяют всё.

С окончанием ужина трапезная опустела. Я подошла к двери на кухню, стукнула несколько раз и, не дождавшись ответа, потянула массивное кольцо на себя.

Помещение по ту сторону деревянной преграды оказалось огромным. Тяжелые мраморные столы, несколько печей и жаровен, длинные стеллажи, заставленные кастрюлями и сковородками. Ряды тарелок для всех лернатов – от халцедонов до нефритов, – огромные глиняные кружки с торчащими из них ручками столовых приборов. Мешки с крупами, ящики с овощами…

– О, Дельвар? – из-за стеллажа, увешанного связками лука и чеснока, показалась женщина. – Меня зовут сэла Мерула Найрин, я главный кухарь академии. Проходи, не робей.

У Мерулы была приятная улыбка, ямочки на щеках и большие голубые глаза. Каштановые волосы, собранные в тугой пучок, покрывал серый платок. Такого же цвета был передник, обнимающий пышное, точно подошедшая сдоба, тело.

– Пойдем, покажу тебе, чем будешь заниматься. Ты пришла первой, так что и работенку получишь поприятнее.

Развернувшись, Мерула зашагала вглубь кухни.

– Готовить-то умеешь?

Я растерялась. Сэлы обычно сами занимаются домашними делами, почти не прибегая к помощи наемных кухарей. Высокородные артиэллы, напротив, не утруждают себя подобной работой. Будучи дочерью Лангарии, я получила образование и воспитание истинной артиэллы и могла сладить с любым, даже самым капризным ведьминым котлом, но никак не со сковородкой.