Услышанное стало настоящим открытием, вчерашняя игра вспоминалась, как неясный сон. Киран был невредим, словно его щёку никогда не рассекал глубокий порез.

– ­­Издеваешься? – с неприкрытым скептицизмом спросила у Питера.

Чувствовала себя на сцене в лучах света, ведь именно выступающие привлекают к себе все взгляды и безграничный интерес, только чтобы добиться подобной реакции надо ещё постараться, а вот у меня это вышло, само собой. Те, кто держался особняком и крайне редко в пределах замка вступал в контакт с другими адептами, если это был не приказ «принеси и подай», решили изменить своему привычному поведению.

Питер лишь снова заулыбался и тихо захихикал. Как можно постоянно так себя вести? Глядела на него и не понимала: то ли это вызывает раздражение, то ли сочувствие.

– Он серьёзен, – мрачно проговорил Киран. – Не обращай внимания, у Питера такая манера общения, – челка падала парню на глаза и резко контрастировала с бледной кожей.

– Манера? Скорее, принцип – прямо смотреть на вещи, – отмахнулся кудряш.

– Если даже это правда, то всё равно не понимаю, к чему этот фарс? – я не ждала ничего хорошего, все-таки Академия Мира заставляла подозрительно относиться к подобным вещам. Возможно, им теперь от меня что-то необходимо?

– Фарс? – хохот эхом разнёсся по столовой. Как он ещё не подавился? Поймала себя на мысли, что за всё время, пока обедала или ужинала в одиночестве, ни разу не слышала смеха Питера, с остальными, наверное, он не был так весел.

– Едва ли, – успокоившись, покачал головой Питер. – Вся наша обожаемая и великая академия – вот что есть фарс, – выплюнул он слова, на миг его глаза ожесточились. Парень наклонился ближе, но перед этим полыхнул зелёный магический круг, который будто сгустил воздух у нашего стола. – Думаешь, система такая непоколебимая? Этот бред с уровнями… – вещал он, закинув ногу на колено. – Нет! Показуха! Да, внешне всё так и есть, и некоторые привилегии ты получаешь, но… Это липовый пьедестал, с которого тебя постоянно хотят скинуть, и чаще всего исподтишка, подставив или загнав в ловушку.

Я сосредоточенно слушала его рассказ, мне казалось, что передо мной сняли маску. И теперь предстояло понять: то ли он по-настоящему безумен, то ли невероятно умён.

– В былое время на черном уровне долго не задерживались. Но теперь мы уже больше года занимаем эту ступень. Думаешь почему? Доверие, мы не строим друг другу подставы, – мгновенье, и улыбка снова вернулась. – Но не всё так ужасно. Это кажется таковым, если не вспоминать о хорошем. Всё-таки лучшая академия Каратуса не могла быть иной, – пожал Питер плечами.

– Ты пытаешься убедить меня в том, что вы святые? Как же вот эти браслеты? – потрясла я запястьем. – Не думаешь, что это доказательство, что вы абсолютно такие же? Или, может, хуже? – откровенность за откровенность, не обвиняла, а лишь приводила доказательства.

Питер молчал, лишь снова улыбнулся, мне казалось, я начинала разбираться в оттенках тех или иных проявлений его наигранной радости.

– Ты мне нравишься. Вести с тобой беседу крайне интересно! – внезапно выдал кудряш, а потом продолжил: – Нет, мы не святые. Но и пушистыми, и добренькими по определению быть не можем. Имидж надо поддерживать, иначе это воспримут за слабость. Хотя от этого никакого удовольствия! – всплеснул он руками.

Киран к еде не притронулся, да и Питер лишь отщипнул от булочки пару кусочков. Столовая словно превратилась в переговорную, зелёный магический круг давал гарантию, что никто не слышит наших слов. Я догадалась об этом по тому, как кудряш перестал следить за громкостью своего голоса.