Медведь недовольно затих, явно обиженный тем, что от его житейской мудрости так запросто отмахнулись.

Я даже не сомневалась: у плюшевого негодяя есть сотни решений, как увильнуть от бала. На выбор – и магических, и немагических. Но делиться ими он не собирается. Причём из благих побуждений.

Сидит, морда мохнатая, и думает, что я ему ещё и спасибо скажу, когда король меня осыплет своими милостями.

Дни шли за днями, неделя приближалась к концу, а ничего толкового я так и не придумала.

Пару раз попыталась притвориться больной, чтобы загреметь в лазарет, но проницательная Арманда мигом раскусила мою хитрость и отправила симулянтку вон, ворча, что по количеству таких заболевших всегда точно знает, на каком из факультетов начались контрольные.

Девчонки с факультета заботы тоже не порадовали: Наира подошла ко мне на перемене и сказала, что зелье с нужными характеристиками, конечно, получилось, но пить его она не советует.

– На стол капнула, – виновато объяснила она, – так его прожгло почти до основания.

Ну что ж, не то чтобы я очень надеялась.

За эти дни бесполезных поисков и метаний я уже почти смирилась с тем, что на бал пойти всё-таки придётся. А если король и умыкнёт меня в какой-нибудь тёмный уголок, ничто не помешает мне безо всякой магии расцарапать королевскую физиономию. После чего я гарантированно окажусь в тех самых королевских казематах, о которых когда-то думала с ужасом. А теперь они мне кажутся вполне приемлемым вариантом.

Я брела по коридору, ничего не замечая вокруг, и едва не врезалась в магистра Рониура.

Врезалась бы, но теплые ладони ухватили за плечи, придерживая. Я вскинула голову в какой-то смутной глупой надежде, не ясной даже мне самой.

В серых глазах на миг мелькнуло что-то, и тут же взгляд вновь стал непроницаемым. Магистр быстро убрал руки, словно обжегся, и отступил на шаг.

Сердце сжалось, стало нечем дышать.

Почему-то именно магистра Рониура видеть сейчас было особенно невыносимо. Его сдержанность, его невозмутимость, что раньше сводили с ума, теперь ранили больнее всего.

Мои тщетные поиски выхода, невеселые мысли, моё смятение, стыд, отчаяние – все это всколыхнулось разом, вскипело, перемешалось в дьявольский коктейль и переплавилось в злость. И направлена она была не на похотливого короля, не на ректора, который даром что маг-менталист, а дальше своего носа не видит или видеть не хочет… Нет, злилась я на магистра Рониура.

– Леди Юлия, на сегодня было назначено наше занятие, но вы его пропустили. Почему? – спокойно спросил он.

И его спокойствие стало последней каплей. Оно в клочья разнесло жалкие остатки моего самообладания, и все с трудом сдерживаемые чувства вырвались наружу.

– А мне, магистр Рониур, сейчас, знаете ли, не до занятий. Я на королевский бал собираюсь.

Магистр Рониур приподнял бровь:

– И вы считаете, что это даёт вам право…

– …послать вас к чёрту. Вас и все ваши занятия, – закончила я за него.

Каким-то краешком сознания я понимала, что говорю сейчас то, о чём потом пожалею, но это было неважно. Слова вырывались из моего рта словно сами по себе, и с каждым прозвучавшим вслух немыслимое напряжение последних дней слабело.

– Это вы во всём виноваты, вы! – почти кричала я, со странным болезненным удовольствием наблюдая, как сквозь привычную холодную невозмутимость магистра проступает растерянность. – Не надо было стаскивать меня с того чёртова окна! Я бы просто разбилась и всё бы закончилось!

В горле встал колючий ком, слёзы подступили к глазам. Находиться рядом с магистром Рониуром было уже невозможно.